РоSSия очень боится создания доказательной базы ее участия в войне на Донбассе, – Жданов

Если обмен не удастся, роSSийского пленного надо передать в Гаагу.

Гости передачи «Ваша Свобода»: Олег Жданов, военный эксперт; Борис Вишневский, депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга (по телефону).

Олег Жданов

Министр иностранных дел РоSSийской Федерации Сергей Лавров в конце прошлой недели так или иначе признал участие его страны в конфликте на Донбассе, сказав, что «неучастие была бы предательством цивилизации». Однако призрачная защита русскоязычных граждан Донбасса роSSийскими военными почему-то совсем не идентична признанию того, что на Донбассе воюют роSSийские военные. Даже когда речь идет о конкретных людях. Мать пленного на Луганщине барнаульского контрактника Виктора Агеева обращается не только к местным депутатам, через журналистов она просит и роSSийского президента Владимира Путина помочь возвращению домой ее сына. Минобороны РоSSии ранее опровергло сообщения, что Виктор Агеев является роSSийским военнослужащим-контрактником, заявив, что он уволился в запас в мае 2016 года, пройдя срочную службу.

Виктор Агеев – солдат-контрактник. Вместе с ним был еще офицер роSSийской армии, который погиб. Господин Жданов, почему взяли в плен ефрейтора, а не офицера?

Олег Жданов: Они попали в засаду. Группе было предложено сдаться в полном составе. Но офицер ГРУ прекрасно понимает, что такое для него плен, особенно в реалиях Вооруженных сил РоSSийской Федерации и менталитета РоSSии. Когда он выходит на задание, ему говорят: если ты попал в плен, мы тебя не знаем. Он самостоятельно принял решение, логичное и правильное с точки зрения командира ДРГ (диверсионно-разведывательной группы) – попробовал сопротивляться. В результате сразу же был уничтожен нашими военнослужащими.

РоSSийские СМИ высказывают предположение, что если он остался на поле боя, то, мол, откуда украинцы знают, что это роSSийский офицер?

Олег Жданов: Сразу после того, как пленили группу, проводится осмотр местности и обыск пленных военнослужащих, в том числе и убитых. Проверяют карманы, есть ли документы, жетоны и так называемые «смертники» – специальная капсула или металлический жетон, на котором выбит личный номер военнослужащего. Деградация спецслужб, в том числе и роSSийских, есть. Они должны были быть вообще без документов, в лучшем случае с нашими, то есть поддельными. Если пошли в «разведку» с документами – или настолько чувствуют себя неприкосновенными и свободно на нашей территории, что не боятся скрывать свое происхождение, для них это нонсенс, если, например, попадут в плен ВСУ, или же это уровень подготовки, то есть командование не обращает на это внимания.

Господин Вишневский, как в РоSSии воспринимается то, что в плен ВСУ попал роSSийский военнослужащий?

Борис Вишневский: Этого вообще не должно быть, вообще не должно быть роSSийских военнослужащих, которые принимали бы участие в боевых действиях с украинской армией на территории Украины. Между нашими странами нет войны, насколько мне известно. Точнее она есть, но необъявленная. В этой ситуации абсолютно незаконно посылать роSSийских военнослужащих для решения любых задач на украинскую территорию.

В РоSSии подавляющее большинство наших граждан, к сожалению, смотрит телевизор. По телевизору им рассказывают, что «их там нет», «никаких роSSийский военных там нет», там воюют «шахтеры и трактористы», то какие-то неизвестные «отпускники-добровольцы».

И, как в случае с Ерофеевыим и Александровым, если попадают в плен, от них отказывается армия, заявляют, что они давно уволились, что это вообще их личное дело.

Ответил ли на Ваше письмо министр обороны Шойгу? Возможно, с Вами встречался кто-то из министерства обороны?

Борис Вишневский: Конечно, никакого ответа Минобороны нет и быть не может. Они так быстро не реагируют. Никто не пытался со мной встречаться. Я просил о проведении заочной проверки, так ли это. Как утверждает мать Виктора Агеева Светлана, сын уже больше года, как уволился из действующей армии и пошел служить по контракту, о чем сообщал постоянно, даже называл где, посылал ей приказ о присвоении звания ефрейтора.

Я прошу министра обороны дать ответ, как военнослужащий, контрактник роSSийской армии оказался на украинской территории, что он там делал, и, если это так, то надо принимать меры, чтобы его, например, обменять. Потому что, насколько мне известно, есть и украинские военные, которых удерживают роSSийские спецслужбы или правоохранительные органы.

Министр иностранных дел РоSSии косвенно признал участие роSSийской армии в конфликте на Донбассе. Что об этом говорят в РоSSии?

Борис Вишневский: Часть роSSийского общества, к сожалению, меньшая, которая понимает, что происходит, то для нее не является тайной участие роSSийских военнослужащих в конфликте в Украине, точнее в необъявленной войне, в разведывательных и диверсионных операциях.

Не является тайной обеспечения роSSийским оружием и боеприпасами. В противном случае надо предполагать, что танки, бронетранспортеры, автоматы, боеприпасы свободно «покупают» в «Военторге». Я имею в виду именно тех, кто воюет на Донбассе против украинской армии.

Однако большая часть общества не обратит никакого внимания на заявление министра иностранных дел. Захарова (Мария Захарова, официальный представитель МИД РоSSии – ред.) объяснит, что он хотел сказать, что мы косвенно участвуем в этом, и «откровенно» хотел бы, чтобы был там мир. Я считаю, что министр просто взял и случайно, что случается очень редко, как у дипломатов, и сказал правду.

Олег Жданов: Интересный вопрос, по какой статье будет предъявлено обвинение роSSийскому военнослужащему. У нас официально не объявлено состояние войны! Незаконное пересечение государственной границы? Боевые действия? Стрелял он или не стрелял, применял оружие или нет – надо разбираться.

Если говорить об обмене, то, дай Бог, чтобы он состоялся, в лучшем случае обмен солдата на солдата. РоSSия очень боится создания доказательной базы или появления фактов их вооруженной участия на территории Украины. Здесь наши дипломаты должны максимально настаивать, чтобы выжать максимум привилегий из данной ситуации.

Военные, зная, что ДРГ роSSийского войска из состава регулярных частей регулярно работают на нашей территории, не просто взяли в плен группу, а сразу же засветили в информпространстве, чтобы цензура нашего Генштаба не смогла замалчивать данный факт. Мы год вообще не можем обменять никого! Я просто боюсь, что его вернут просто так. Его могут судить. Получит наказание. А потом как гражданин РоSSийской Федерации может быть передан для отбывания наказания.

Наша дипломатия (при обмене Савченко на Ерофеева и Александрова – ред.) просчиталась, потому что это были два офицера ГРУ Генштаба РоSSийской Федерации. Если бы мы их вместо обмена приобщили к иску Украины против РоSSии в Гааге, то дальше вообще не было бы смысла проводить суд, а надо было бы просто выносить окончательное решение. К сожалению, политика руководства нашей страны, тоже говорит о том, что официально президент на сегодня не готов признать факт войны. Три года войны, идут боевые действия, а президент упорно отрицает факт международного вооруженного конфликта между Украиной и Россией!

Таким образом обмен идет, и мы о нем не знаем? Или его нет?

Олег Жданов: Есть возврат. По некоторой инсайдеровской информации, их просто возвращают обратно. Приезжают представители роSSийского командования и их забирают обратно. И через нашу СБУ. При этом не меняя на наших военнопленных. Поэтому даже существует негласное правило среди наших военнослужащих... предпочитают, чтобы не брать в плен.