Путин недооценил украинцев, когда вторгся в Донбасс, - Atlantic Council

Гибридная война РоSSии против Украины продолжается уже четвертый год, хотя были времена, когда мало кто верил в украинскую способность продержаться четыре недели.

Об этом в статье для Atlantic Council пишет Питер Дикинсон, сообщает ZN.UA

Почти бескровная оккупация Крыма роSSийскими войсками заставила наблюдателей поверить, что Украина беззащитна и зависит от милости Москвы. Эта точка зрения была распространена и в самой Москве, где много агрессивно настроенных голосов начали говорить даже о праздновании майских праздников в Киеве.

Понять такую дерзость в то время можно было. Поскольку Украина еще не опомнилась от потрясения революции, которая привела к свержению режима Виктора Януковича. Переходной власти не хватало конституционной легитимности, и она не могла рисковать военным противостоянием с РФ. Таким образом, окно возможностей для установления власти Москвы в Украине было очевидным.

Вдохновленный успехом с аннексией Крыма Владимир Путин решил поднять ставки и пойти на наибольший риск за свою карьеру. В течение нескольких недель шансы Украины на выживание как независимого государства, казалось, сокращались. Но роSSийского марша к Днепру так и не произошло. ПророSSийские беспорядки на юге и востоке Украины были подавлены. И Кремлю пришлось ограничиться небольшим плацдармом в Донецкой и Луганской области. Три года прошло с того времени, а Москва до сих пор «остается в том же болоте, которое она сама создала».

По мнению автора, проблема в том, что авторы роSSийских планов недоооценили оборонные возможности Украины. На то время у нее было только 6 тысяч боеспособных войск, которые не смогли защитить страну. Но Москва не учла волну патриотического духа украинцев, который распространился по всей Украине из-за роSSийской гибридной войны. Тысячи добровольцев взяли оружие в руки и помогли остановить наступление роSSийских сил. За ними стояла армия волонтеров, которая обеспечивала импровизированную логистическую поддержку, передающую на передовую все: от еды до униформ и амуниции. «Это военное чудо спасло Украину и поставило Кремль в нынешнее трудное положение», — говорится в статье.

По мнению автора, не удивительно, что РоSSия так просчиталась. Со времен распада СССР политика Кремля относительно Украины диктовалась ядовитой и губительной смесью колониального снисхождения и склонности выдавать желаемое за действительное. Этот подход усилился с приходом Путина к власти. Он открыто демонстрировал желание восстановить роSSийскую гегемонию на территории бывшей Советской империи. В 2008 году во время встречи с президентом США Джорджем Бушем-младшим он сказал, что Украина — «это даже не страна». На протяжении последних лет он также постоянно настаивал, что русские и украинцы — это «один народ».

Эти убеждения не ограничиваются лишь самыми высокими эшелонами в Кремле. Многие граждане РоSSии до сих пор не могут смириться с украинской независимостью, считая ее важным компонентом «Русского мира» с центром в Москве. С появлением нового поколения в Украине без опыта жизни в СССР, роSSийские политики начали постоянно отрицать рост важности украинской идентичности. Они называли две революции в Украине результатом западного влияния, нивелируя роль миллионов простых украинцев. Эти удобные выдумки привели РоSSию к сокрушительным просчетам в кампании по созданию так называемой «Новороссии».

Ложные роSSийские представления об Украине говорили, что войска Кремля должны были встретить теплый прием. А когда это оказалось не так, РоSSия начала обвинять мифических «фашистов», агентов ЦРУ и других международных «злодеев». «На самом же деле Кремль не смог оценить силу украинского национального духа, особенно среди миллионов русскоязычных жителей страны без украинского этнического наследия. Эта ошибка стала прямым результатом десятилетий роSSийских возражений относительно Украины», — говорится в статье.

Автор добавляет, что гибридная атака Путина ставила целью демонтаж украинской независимости. Вместо этого она закрепила Украину на карте Европы после столетий в роSSийской тени.