The Economist: Война в Украине – месть за тихую смерть империи СССР

Империи – это всегда большая сила. Их падение обычно сопровождается геополитическими конвульсиями и войнами. Кроме того, их граждане - это целые народы, которые живут слишком тесно друг с другом. Превращение империи в ряд национальных государств с четко определенными суверенными народами и границами редко проходит гладко и без большого конфликта.

Вторжение РоSSии в Украину именно такой случай, – пишет на страницах The Economist профессор Кембриджского университета Доминик Ливен. В 1880-х годах главный юридический советник министра иностранных дел РоSSии написал, что если бы национальный принцип, согласно которому каждый народ имеет свою страну, был применен к огромной территории под контролем Романовых, Габсбургов и Османов, это породило бы хаос. Он был прав. Потребовались две мировые войны, многие меньшие войны, геноцид и масштабные этнические чистки, чтобы превратить имперскую карту Центральной и Восточной Европы в послевоенную национальную географию после 1945 года. Значительная часть Ближнего Востока до сих пор страдает последствиями упадка Османской империи. Британская и Французская империи лишь на короткое время заполнили ту пустоту, которая осталась после Османов. Этнолингвистическим и демократическим государствам Европы было тяжело пустить корни в мире, где принадлежность обычно определялась местной общиной, религией, династией и регионом.

Последствия краха империи обычно проявляются спустя поколение и больше. Выход Бангладеш из состава Пакистана произошел спустя 24 года после распада Британской Индии. И несмотря на то, что конец Британской империи произошел относительно спокойно, пост-империалистические конфликты до сих пор идут на территории от Ирландии до Ближнего Востока и Фиджи. Худший из них – это конфронтация Индии и Пакистана за Кашмир.