The New York Times. Соперники-славяне оказались в ситуации раскола церквей

С точки зрения многих россиян тот факт, что Украина стремится вступить в НАТО и изгнать российский военно-морской флот с его базы на Черном море, – это уже плохо.

Но за минувшие выходные конфронтация, вызванная попытками Украины выйти из-под российского влияния, достигла еще большего эмоционального накала: украинский президент попытался отделить церковь своей страны от московской церкви (от Московского патриархата РПЦ), пишет Энн Барнард в The New York Times.

То был очередной раунд во все более ожесточенном перетягивании каната по вопросам истории, идентичности и власти. Правительства сражаются между собой, применяя разнообразное политическое оружие – например, Украина грозиться присоединиться к стороне, которая была противником России в холодной войне, а Россия в силах перекрыть поставки природного газа, от которых зависим ее сосед.

Обе стороны быстро дали понять, что борьба за церковь – институт, традиционно тесно взаимосвязанный с государственной властью, – имеет как минимум не меньшее значение.

В субботу президент Украины Виктор Ющенко, подгадав свое выступление под 1020-летие прихода христианства в славянское княжество, которое существовало до Украины и России, то есть дату, которую обе страны считают моментом основания своих наций, призвал православных христиан Украины добиться независимости от Русской православной церкви.

В присутствии видных иерархов православной церкви со всего мира Ющенко попросил Вселенского Патриарха Варфоломея, духовного лидера 250 млн православных христиан на планете, благословить учреждение независимой украинской церкви – благословить, как выразился Ющенко в субботу, "мечту, истину, надежду нашего государства, Украины".

Президент Украины – утверждающий, что пророссийские противники пытались его отравить, после чего его лицо стало рябым, точно после оспы, – при этом пренебрежительно обошелся с Патриархом Русской Православной Церкви Алексием II: пожал ему руку, точно бизнесмену, после того, как ласково расцеловал Варфоломея в обе щеки.

За три дня, в течение которых в столице Украины Киеве происходили торжественные религиозные церемонии, рок-концерты и имела место жесткая политическая конфронтация, поединок за власть ничем не разрешился. Обе стороны заявили о своей победе, поскольку Варфоломей воздержался от открытого признания или, наоборот, порицания движения за независимость, заявив лишь, что разобщенность в церкви возымеет проблематичные последствия для будущего Украины.

Но в обеих лагерях также наблюдались признаки оскорбленной гордости и пламенного национализма, и, очевидно, будет сложно разрешить спор, избежав раскола в церкви, обострения межнациональных трений в Украине и углубления российско-украинских разногласий.

Возможность раскола церкви продемонстрировала, что за геополитическими пустопорожними угрозами, которыми эти две страны перекидываются с 1991 года – когда после краха СССР обе обрели независимость – таится кризис идентичности и сильное чувство утраты.

Многие украинцы считают, что Российская империя, а позднее СССР лишили их шанса сформировать национальную идентичность, а многие россияне, со своей стороны, полагают, что теперь Украина объявляет своей землю и историю, которые принадлежат и им.

Медсестре Светлане Деминой, которая во вторник пришла помолиться в Елоховский собор в Москве, идея независимой украинской церкви немедленно напомнила о печали, которую вызывает у нее независимость Украины.

"Возможно ли, чтобы Украина не была частью России? – сокрушалась она, поставив свечку в соборе бирюзового цвета с золотым куполом; при советской власти это здание было главным действующим православным собором Москвы. – У нас общая вера, общая история".

Демина сказала, что наблюдать, как страны типа Грузии пытаются покинуть сферу влияния Москвы, менее болезненно.

"Грузины... Они же всегда были с Кавказа", – сказала она, подразумевая неспокойный горный регион, население которого веками воевало с российскими правителями. Но у Украины и России, по ее словам, "один язык, одна религия, даже кухня одинаковая".

Украинцы придерживаются иного мнения. Когда существовала Российская империя, а затем Советский Союз, русский язык был на Украине языком государства и образования, и украинцы с трудом старались сохранить собственный язык. Они воспринимают абсорбцию украинского государства и церкви в российские институции при Петре Великом как аннексию, которая ушла в прошлое только в 1991 году.

"Как можно поддерживать добрососедские отношения, когда твой сосед говорит, что дом, в котором ты живешь, – не твой дом, а ваш общий?" – вопрошает епископ Евстратий, официальный представитель одной из двух раскольничьих церквей Украины – Киевского патриархата Украинской православной церкви, который Московский патриархат объявил еретическим.

Для Украины учреждение независимой церкви принципиально важно, дабы консолидировать ее национальную идентичность и государственность, и, вероятно, в конце концов оно произойдет, говорит Алексей Малашенко, эксперт по религии и обществу из Carnegie Moscow Center.

"Но для России это еще и трагедия, – заметил он. – Не знаю, как они будут договариваться".

В 1991 году Украина, выходя из СССР, забрала с собой многое из того, что было дорого России.

Крымский полуостров на Черном море, отвоеванный Екатериной Великой у турок для Российской империи, был любимым местом отдыха для многих поколений российских дворян, а позднее советских трудящихся.

Порт Севастополь в Крыму до сих пор остается базой российского военного Черноморского флота. Одесса, важный центр судоходства, ныне входящий в состав Украины, тоже является родиной общего культурного наследия – от соленых анекдотов до знаменитой сцены с детской коляской, скатывающейся по лестнице в классическом фильме Эйзенштейна "Броненосец Потемкин".

Ожесточенное перетягивание каната происходит даже по поводу трагических исторических событий. В Украине есть движение, старающееся убедить мир, что голод, в результате которого во время принудительной коллективизации погибли миллионы советских граждан, представлял собой геноцид в отношении украинцев, – между тем как многие россияне возражают, что их предки тоже умирали с голоду после того, как у них отобрали их частные земельные владения.

Но самым большим трофеем является наследие Киевской Руси, княжества, которое князь Владимир – Володимир, как его называют украинцы, – в X веке обратил в христианство.

Алексий II назвал Киев матерью городов русских, городом, из которого по "нашей земле" начала распространяться святая православная вера.

Московские церковные иерархи – лица, близкие к Кремлю – увязали единство церкви с политическими усилиями по сохранению тесных взаимоотношений славянских стран.

На рок-концерте, организованном Московским патриархатом, популярная рок-группа "ДДТ" выступала вместе с митрополитом Кириллом, официальным представителем московской церкви. Последний прочел нечто типа религиозного рэпа: "Россия, Украина, Беларусь – это Святая Русь! Святая Русь – это непобедимость!".

В субботу даже раздались выстрелы – правда, холостые. Во вторник Украина официально пожаловалась России на стрельбу холостыми патронами с борта российских кораблей ВМФ в Севастополе – так праздновался российский праздник, день ВМФ.

Внутри Украины вопрос независимости церкви тоже вызвал разобщенность. Идея независимости церкви менее популярна на преимущественно русскоязычном, пророссийском промышленном юге и востоке Украины, чем в украиноязычной, симпатизирующей Западу части страны к западу от Днепра.

Алексий II отменил запланированный визит в Донецк, пророссийски настроенный город, сославшись на состояние здоровья. Это решение было широко истолковано как попытка не подогревать настроения своих сторонников и тем самым избежать обострения конфликта либо как реакция на недостаточную почтительность со стороны украинского президента.

Перевод InoPressa