Михаил Пореченков: В нашем кино - как в стране: воруют

В остросюжетном детективе "Убить Сталина" о битве двух разведок, который снимает компания Star Media для "Первого канала", Михаил Пореченков играет роль немецкого диверсанта Хесса.

- Чем вас привлекла эта история?

- Мне показалась, что это интересная вещь. Мы с Сережей Гинзбургом, режиссером, созвонились, я сказал ему: такого я играл, такого - тоже играл. Он спрашивает: "А страшного злодея-немца сыграешь?" Я удивился: где я, а где немцы. Стали придумывать какие-то вещи, в конце концов нашли историю отряда "Браденбург-800", одно время им командовал Отто Скорцени. У него был зам, которого все считали диверсантом намного круче, чем Скорцени, потому что самые дерзкие операции разрабатывал именно он, Адриан фон Фелькерзам - уроженец города Петербурга. Его предки попали в Россию еще в петровские времена, он превосходно говорил по-русски. Его судьбу мы и взяли за основу.

- Получается, сценарий писали под вас?

- Нет, он был написан, просто мы продумывали образ героя. Думали, как он может соотносится со мной - меня не прицепить к немцам никак. Правда, Сережа верно подметил - немцы не дураки, стали бы они забрасывать за линию фронта голубоглазого арийца, чтобы его на втором же посту взяли. Заброшен был немец с чертами среднестатистического русского.

- Как работали над образом?

- Мы придумали светло-голубые линзы, которые дают стеклянный взгляд. Иногда герой становится сущим демоном, а иногда строит из себя рубаху-парня - он прилично владеет искусством перевоплощения. Роль обладает необходимым объемом - есть над чем поработать.

- Прибегали к принципу Станиславского "Играя злого, ищи, где он добрый"?

- Конечно. Это сложный персонаж. У нас к немецко-фашистским захватчикам неизменное отношение, они в наших фильмах априори становились самыми большими злодеями со времен татаро-монгольского ига. В нашем фильме есть сцена, где Хесс сжигает портрет Сталина. В этот момент задумываешься - черт его знает, с чем он борется? У него тоже была своя Россия, мы знали, что у него есть свой дом. В одной из сцен ему говорят: "Вы пришли на нашу землю!" На что мой герой отвечает: "Нет, это вы ко мне домой пришли. Я здесь родился, а вы изуродовали эту страну". У него тоже есть своя правда, по его разумению, он вершит свой справедливый суд.

- Не устали от военной тематики?

- Это только так кажется, что я снимаюсь в военных картинах. Судите сами - все мои последние работы были "мирными": "Поединок", "Поддубный", комедия "О чем молчат девушки", "Марафон". Сейчас доснимусь в "Убить Сталина" и нырну в какую-нибудь полицейскую историю. Наоборот, после перерыва мне захотелось побегать, пострелять, возникла жажда приключений.

- По сюжету вы с героем Александра Домогарова, советским разведчиком, - непримиримые враги, а какие у вас отношения складываются за кадром?

- Мы не разговариваем друг с другом. Когда я прохожу мимо, Домогаров плюет мне в спину (смеется). А какие могут быть отношения у людей, которые знают друг друга уже много лет? В кадре мы - непримиримые враги, в жизни - закадычные друзья. Нам комфортно работать друг с другом.

- Что самое трудное на этих съемках?

- Холодно. Этим все сказано. Других творческих трудностей нет. Когда мы снимались под Ярославлем, на термометре было минус 30, и мы изумлялись, как люди воевали в такой холодной одежде и такую войну колоссальную вытащили.

- В чем причина любви кинематографистов к теме Великой Отечественной?

- Это болевая точка, надолго оставившая след в нашем народе. Если говорить о драматургии, то в сценарии про современность нужно конструировать экстремальную ситуацию, в военном - она дается изначально. Герой может погибнуть в любую минуту, может спастись. Он все время находится на острие, все непредсказуемо, как в фантастике.

- Сняться в необычном материале вроде "Аватара" не тянет?

- Не надо "Аватар", даже русский, потому что это плохое кино. У нашего кинематографа своя отдельная история, мы не можем пока нащупать свой путь. Нет индустрии, как таковой. Все картины, которые мы здесь делаем, - это картины-поделки. Моя дочь как-то лепила что-то из пластилина. Спросил: "Маша, что ты лепишь?" - "Девочку". Слепила в результате что-то непонятное и пояснила: "Это уродливая девочка". Это наш кинематограф. Мы все делаем, а получается вот так.

- Как с этим бороться?

- Не воровать. И хорошо готовиться к съемкам.

- Вы верите, что ситуация сможет измениться?

- А вы верите? Ситуация в кинематографе соответствует ситуации в стране. В России две проблемы: воруют и делают не так, как надо. Как в стране - так и в кино.

- Вы же снимаетесь в достойных проектах. Как умудряетесь не ошибаться в выборе режиссера?

- Я прихожу, разговариваю с режиссером и понимаю, можно с ним работать или нет. Я старый артист, с 1996 года отработал 134 картины. У меня есть опыт.

- Разве ваши 43 года для артиста - не расцвет?

- Никакой это не расцвет. Артист кино в среднем востребован до 55 лет, дальше начинается резкое падение карьеры. К 45 годам появляется мастерство, ты можешь играть вверх тормашками, можешь переделать роль под себя, идти на сопротивление, словом, жонглировать умениями. И за оставшиеся 10 лет нужно успеть переиграть все роли мирового репертуара, а дальше все, каюк - "Король Лир" пошел.

- Чем плохи возрастные роли?

- Ничем, только они не востребованы. Основная аудитория кинотеатров - молодежь. Им неинтересно смотреть истории про стариков. Назовите мне в современном кино хоть одну историю о пожилом человеке.

- Сейчас идет сериал "Петрович" с Алексеем Петренко - это мастер-класс по игре.

- Замечательно, сможете припомнить еще какое-нибудь название? Посчитайте в процентном соотношении и забудьте про кино о пожилых людях. К сожалению, наша страна "славится" своим отношением к пожилым и младенцам. Все ориентировано на людей от 12 до 45, люди младше и старше в расчет не берутся. Кассу приносит молодежь.

- Но актерское мастерство с возрастом растет. Одно дело Жан Габен в молодости, другое - в возрасте.

- Не говорите мне про французское кино, вы еще американский кинематограф вспомните. Здесь это неинтересно. У них по-другому старики живут, для них снимают кино. Наши в кино не ходят, у них другие проблемы: заплатить за газ, прожить на 3 рубля. Это не та аудитория, которая делает рейтинг. А рейтинг дает рекламу, а реклама дает деньги.

- Как вы с таким пессимизмом живете?

- Нормально. Надо просто работать, делать свое дело и не спрашивать, что дальше будет.

- Исходя из вашей теории, артисту в 55 лет можно сразу в гроб ложиться. Что вы собираетесь делать через 12 лет?

- Буду стариком-озорником. Будут приглашать - буду сниматься. В театре буду играть. Не знаю. Жизнь будет продолжаться.

По материалам Известия