Microsoft: «Цена не повлияла на ситуацию с пиратством в Украине»

Украинские силовики регулярно рапортуют о рейдах на пользователей нелегального ПО, но при этом сами используют пиратский «софт» на своих компьютерах. Долгие годы международные организации борются с пиратством в Украине, но его масштабы только нарастают. Об этих парадоксальных явлениях мы беседуем с Дмитрием Шимкивым, генеральным директором «Майкрософт Украина».

proIT: Как вы в целом качественно оцениваете восприятие украинцами концепции интеллектуальной собственности? Справедливо ли, на ваш взгляд, говорить об особенностях украинского менталитета в разрезе этой темы?

Дмитрий Шимкив: Мы сегодня живем в глобальном мире. Когда украинские туристы путешествуют в другие страны, они живут по глобальным условиям — например, ездят по глобальным правилам. Поэтому говорить о том, что сегодня у нас такая «странная душа», которая не может смириться с тем, что за интеллектуальный труд нужно платить, говорить категорически нельзя.

Исторически сложилась так, что на территории Украины регулярно рождаются люди, которые создают продукты или решения, меняющие мир. К примеру — Игорь Сикорский. Весь доход от интеллектуального труда Сикорского получает США, потому что он не смог в советское время реализовать себя, хотя строить свои вертолеты он начал в Киеве.

Сегодня в Украине идут очень серьезные изменения. Если государство делает первые попытки понять смысл интеллектуальной собственности, то потребитель все больше понимает преимущество легального продукта.

Обратите внимание: в советское время мы покупали пластинки. Мы их не воровали, а переписывали только те, которые были запрещены. Поэтому вопрос в другом: если мы в 80-е годы платили за интеллектуальную собственность, а сейчас не платим, то вопрос совсем не в «славянском менталитете».

proIT: Если говорить об «особенностях менталитета» несправедливо, стало быть, и политика Microsoft в области защиты интеллектуальных прав в Украине должна быть такой же, как и в остальном мире?

Д. Ш.: Наш подход к защите авторского права одинаковый во всех странах. Никаких нюансов нет. Мы позиционируем свою деятельность по защите копирайта таким образом, что в странах должна развиваться экономика, построенная на интеллектуальном труде.

Когда кто-то использует наш продукт, не имея на это официального права, имеет место нарушения наших прав. Фактически у нас воруют продукцию. Поэтому с организациями, нарушающими наше авторское право, мы хотим вести диалог. Наша задача — урегулировать нарушение копирайта. Люди должны понимать, что ПО — это такой же актив, как машина, квартира или наемный сотрудник.

proIT: Противники копирайта утверждают, что для копирования информации несправедливо применять термин «воровство», поскольку изначальный владелец не лишается исходного объекта в процессе копирования. По той же причине несправедливо проводить аналогию с угоном автомобиля, поскольку «автомобиль» не исчезает у владельца. Более того, существует расширенный тезис о том, что копирование информации — это благо, потому что информация распространяется по миру и больше людей к ней приобщается. Как вы можете прокомментировать эти тезисы?

Д. Ш.: Мы, как коммерческая компания, предоставляем право пользования нашими продуктами. Мы не предоставляем пользователю полномочия копировать или передавать права пользования третьей стороне.

Здесь очень часто происходит подмена понятий. Например, музыкант создал аудиопродукт. Сегодня музыканты зарабатывают либо на продажах записей, либо на концертах. Я не понимаю, почему не могут одновременно существовать обе модели. Если вы создали свой продукт и хотите его бесплатно раздавать всем прохожим на улице — пожалуйста, это ваше право. Я считаю правильным, когда правообладатель сам решает, как ему распространять продукт.

proIT: Считаете ли вы, что цены на продукты Microsoft в Украине обоснованы и адекватны платежеспособности населения? Применяет ли Microsoft особое ценообразование в Украине?

Д. Ш.: Вопрос хороший, но на этом вопросе очень часто спекулируют. У меня встречный вопрос: где дороже стоит автомобиль Mercedes — в Украине или в Германии? Цены на наши розничные продукты в Украине сравнимы с ценами в США — это факт. На самом деле, цена вообще не повлияла на ситуацию с пиратством в Украине. К примеру, мы три года назад запустили программу легализации для компьютерных клубов — предложили такие цены, которые окупались за один день работы клуба. Все клубы Украины были уведомлены заранее. Знаете, сколько из них воспользовалось предложением? Всего 12 процентов!

Сегодня многие продукты в Украине дороже, чем в Европе. К примеру, сравните хотя бы парк автомобилей в Киеве и в Европе. Также не будем забывать, что в Украине зарплаты в этом году, согласно официальной статистике, выросли на 19%, а половина зарплат выплачивается «черной наличностью». У среднего класса населения, который в состоянии приобретать, реальный доход гораздо выше официальной средней зарплаты 1700 грн. Поэтому оперировать тем, что в Украине недостаточно доходов — спекулятивная позиция.

proIT: Но ведь не каждый гражданин Украины покупает себе Mercedes. Все-таки есть заметный процент населения со стесненной платежеспособностью…

Д. Ш.: ...А их мы и не трогаем. Если я не могу купить дорогой автомобиль — я ведь его не ворую. Когда я был студентом, я не мог ездить на такси, поэтому ездил на метро или на маршрутках.

proIT: А как эту аналогию можно перенести на компьютерный мир? К примеру, взять студента, у которого нет денег на «коробочную» версию Windows.

Д. Ш.: Могу рассказать, как это сделано в европейских странах. Университеты Венгрии, Польши, Чехии и России, к примеру, подписывают соглашения, согласно которому студенты получают бесплатное ПО на время учебы.

Если рассматривать предпринимателя с маленьким доходом, он может позволить себе купить компьютер с предустановленным продуктом, цена которого не намного выше обычного компьютера. Также есть специальные предложения для среднего и малого бизнеса.

proIT: А если вернуться к малообеспеченной прослойке населения, которая, к сожалению, у нас в стране достаточно большая. Вот в селе, допустим, родители насобирали $300-400 и это — решающая сумма для покупки компьютера ребенку-школьнику. А если добавить к этому «коробочную» Windows за $200…

Д. Ш.: А зачем покупать «коробку»? Могу сказать, что средний доход в деревне очень часто выше, чем доход некоторых людей в городе. Возьмем, к примеру, учителя, которому необходим компьютер для работы. У нас есть специальная программа для учителей-новаторов, а также программы на учебный период. Мы работаем с производителями компьютеров, чтобы к сезону начала учебного года предложить компьютеры по специальным ценам с предустановленным легальным ПО.

По нашим наблюдениям, когда украинец собирает $300-400, он, как правило, хочет максимально возможную за эти деньги конфигурацию. Мы отвечаем — возьмите скромнее, но с предустановленной ОС. Необходимо уравновешивать свои желания со своими возможностями. К примеру, никто не обвиняет Apple в том, что iPad в Украине стоят в 1,5 раза дороже, чем в США.

proIT: Но это премиальный продукт, его не покупают сельским школьникам.

Д. Ш.: В детстве я очень хотел, чтобы у меня была кассетная магнитола, но родители не могли позволить такую покупку. Так что, мне нужно было идти её красть? Я собирал деньги на магнитолу. Пока её не было — слушал пластинки в магазине.

proIT: Магнитола — не средство коммуникации с внешним миром. А наличие компьютера во многом определяет будущие возможности человека, допустим школьника. Сейчас получил распространение тезис о том, что если бы все копии Windows в Украине были бы исключительно лицензионными, то их было бы настолько исчезающе мало, что Украина оказалась бы отброшенной в средневековье. Как вы можете опровергнуть этот тезис?

Д. Ш.: Нигерия отброшена в Средневековье?

proIT: Да.

Д. Ш.: Это вы зря. В Нигерии все люди говорят на английском языке, большое количество населения учится в Великобритании. Там офисы, здания, инфраструктура и дороги — лучше нашего. У каждого человека есть всегда альтернатива. Мы не против того, что кто-то будет использовать бесплатное ПО.

Другие страны мира, например Аргентина, Индонезия, Португалия, создают бизнес-модель для развития общества. В рамках специальной программы школьники снабжаются переносными компьютерами по цене, доступной даже самому незащищенному населению. В программе также участвуют мобильные операторы. Часть их платы за 3G-лицензию перечисляется в специальный фонд, из которого финансируется создание инфраструктуры. Операторы получают новых абонентов — ведь дети, когда вырастают, продолжают пользоваться связью 3G. Это долгосрочная программа, позволяющая запустить экономику и дать всему обществу проникновение современного интернета.

Мы ратуем за то, чтобы со стороны государства было адекватное отношение к вопросу. Нельзя переносить вопросы авторского права в социальную сферу. Если государство хочет, чтобы незащищенные слои населения имели доступ к современной медицине, образованию и технологиям — оно должно думать, как это сделать. А у нас государство приходит к бизнесу и говорит: «Почему бы вам не организовать медицинское обслуживание в селах?». Но это не функция бизнеса.

proIT: Выходит, Украина страдает от отсутствия инициативы со стороны госорганов?

Д. Ш.: Абсолютно! Я могу назвать программы во множестве стран, где государство понимает необходимость выращивать молодое технологически-грамотное поколение. Наши власти не знают, что такое может быть? Неправда — знают. Часто говорят: «У нас нет денег». Я отвечаю: «А вы пытались попросить денег у других организаций, поговорить с бизнесменами?». В России программы для школ поддерживаются бизнесменами.

proIT: Вы говорите, что, с одной стороны, у государства нет стратегической дальновидности в плане образовательных и прочих программ по распространению легального ПО. В то же время правоохранительные органы активно «охотятся» за средним и крупным бизнесом на предмет использования ими нелицензионного ПО, тем самым отстаивая интересы Microsoft. Не видите ли вы конфликта в этой ситуации?

Д. Ш.: Я с вами полностью согласен. МВД и налоговая — крупнейшие организации в Украине, использующие нелегальное ПО в колоссальных объемах. Уж не знаю, сколько лет мы ведем с ними диалог. Госорганы пишут нам: «Ограниченное финансирование, денег нет», — всё, платить не будем. Но ведь недавно были выборы. Камеры с компьютерами, которые установили ради одного дня, обошлись в 1 млрд гривен — деньги есть! Оказывается, деньги-то есть!

В этой ситуации возникает вопрос у правообладателей: простите, тут деньги есть, а за ПО заплатить — денег нет? На камеры деньги есть, а на образование денег нет? Как-то не системно получается.

Поэтому, согласен с вами, что имеет место некорректное поведение органов государственной власти. Их функция — отстаивать закон, а они сами его нарушают. Но нельзя в этом винить правообладателя. Более того, случаются ситуации, когда правоохранительные органы приходят с претензиями к легальным клиентам.

proIT: Кто выступает инициатором таких проверок?

Д. Ш.: Не знаю... Мы в таких случаях шлем официальные письма о том, что у Microsoft претензий нет. Если в процессе переговоров о легализации ПО компания откликается — мы не подаем судебный иск. Для проверки должно быть наше заявление. Но иногда милиция приходит самостоятельно — это «свободное творчество» проверяющих органов. Нелегальный софт компании — лишний повод прийти. О том, как откупаются от милиции в Харькове, легенды ходят. Для нас это ужасно.

proIT: Давайте вернемся к госорганам. Существует ли особая программа для легализации ПО в госорганах?

Д. Ш.: Существует. Во-первых, для государства существуют специальные цены. Они ниже, чем цены для бизнеса. Но мы можем углубляться в дискуссию и предложить особые цены, если государство берет обязательства по объемам.

Легализация — это политическое соглашение. Легализация у страны может быть только один раз. Подразумевается, что после легализации госорганы будут использовать только лицензионный продукт. Но у нас государство, к примеру, решило, что на старые компьютеры покупать лицензии не надо...

proIT: Считаете ли вы, что в Украине имеет место «проблема курицы и яйца» между производителями и потребителями ПО? И, если существует, то кто должен сделать первый шаг навстречу другой стороне?

Д. Ш.: Такие шаги происходят регулярно. Мы видим как меняется отношение потребителей к покупке лицензионного ПО. С бизнесом мы тоже можем договориться. Когда у нас бизнес спрашивает «можно ли подстроить программу легализации под наш бизнес-план?», мы отвечаем — можно!

А с государством не получается. Сколько раз мы предлагали властям сесть за стол переговоров, сколько они раз нам обещали, что вот-вот переговоры начнутся — а воз и ныне там.