Никита Михалков: Эротика становится искусством, когда домысливаешь больше, чем видишь

 Мастер-класс режиссера Никиты Михалкова прошел в столичном Доме кино. Никита Сергеевич отвечал студентам, как всегда, зажигательно и пристрастно. Вопросы были и легкие, и не очень...

- Когда смотришь репортажи о светской жизни, может сложиться впечатление, что в Москве люди только и ходят на банкеты и презентации, хотя это не так. Как вы решаете проблему организации своего времени?

- Вечеринки и тусовки - это не про меня. Я бы, может, и хотел, но не приглашают, - пошутил Михалков. - Сплю я по 4 - 5 часов. Кажется, Наполеон сказал: "Я сплю 4 часа в сутки, старики - 5, солдаты - 6, женщины - 7, дети - 8. А девять часов спят только больные". Так вот я сплю по 4 часа не для того, чтобы походить на Наполеона. Просто на большее времени не хватает. Главное, Саша, не суетиться. Вы обязаны (!) определить для себя приоритеты. Нужно ли вам шнырять по тусовкам, там засветиться, тут себя показать?.. Наверное, нет. Но надо иметь железную волю, чтобы отметать то, что не важно.

 - Никита Сергеевич, почему вы не снимаете кино для детей?

- Потому что снимать кино для детей очень трудно. Мой отец был гениальным детским писателем, поэтом. Потому что в свои 85 лет и даже в девяносто он внутренне, по характеру, был 13-летним мальчишкой. Он терпеть не мог детей настолько, насколько ребенок не может терпеть своих сверстников. Они его раздражали. Отец приезжал на дачу, и мои дети бежали к нему с вопросом: "Дадочка, дадочка, где ты был?" На что он им отвечал: "К-какое ваше дело, где я был?" Когда у моего сына Степана родилась дочь Саша, сын, с глазами, полными слез, прибежал ко мне из роддома, и я позвонил отцу: "У тебя родилась правнучка, Степина дочка". Отец говорит: "От кого, от Степы? А-а-а. Хорошо... Ну а вообще что нового?" Только человек с таким отношением к детям мог написать стихи: "У меня опять: тридцать шесть и пять! Озабоченно и хмуро я на градусник смотрю: где моя температура?.." Это абсолютная психология ребенка, которому лет 10 или 12. Он детей чувствовал. А я не чувствую, поэтому и не снимаю детское кино.

- Тогда дайте совет, как снимать эротическую сцену?

- Чтобы снять порнографическую сцену, нужны 2 - 5 человек, которые могут заниматься сексом прилюдно. Эротическая сцена становится искусством, когда вы домысливаете больше, чем видите на экране, когда включается биологическая память. Вспомните фильм Бертолуччи "Последний император", где ВСЁ происходит под покрывалом.
Никита Михалков наглядно показал, как его достали разговоры о часах на руке у Патриарха. А вот мимо важных тем, по его мнению, журналисты проходят.

"ХОЧУ, ЧТОБ НЕ ВЫМЫВАЛИ НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИММУНИТЕТ"

По ходу беседы со студентами Михалков разошелся не на шутку...

- Сейчас снег сошел, и все увидели, какая мерзота вокруг, как мы потеряли ощущение красоты, - делился личными впечатлениями режиссер. - Когда две девочки избивают третью, а мальчик снимает и выкладывает это в Интернет - это скотство!

Я служил в армии на Камчатке. Бывало, стоишь на часах, укутавшись в полушубок. Зима. Ночь. Мороз такой, что ноздри обжигает... Над тобой - звездное небо. Изо рта пар идет. Потом возвращаешься в казарму... Ох, ну и дух! Как же здесь люди живут?! Но побудешь в казарме минут десять и становишься таким же. Что я хочу сказать? Мы принюхались к мерзости, в которой живем. Мы не замечаем этой мерзости. Неправильно в день Святой Пасхи видеть по телевизору, как глубокоуважаемая мною Алла Пугачева сидит верхом на Боре Моисееве, а он стоит в позе позднего раскаяния. Ну нехорошо это. Должен быть внутренний камертон, который подскажет: нельзя этого делать. Или зачем на вопрос, есть ли у вас секс с Максимом Галкиным, отвечать: "Есть, был и будет". Зачем все напоказ выворачивать, ничего не оставляя для себя? О чем вы тогда разговариваете дома? О котлетах?

Наверняка теперь скажут: Михалков требует цензуру! Не цензуру я требую. Я хочу, чтобы мы смотрели на вещи трезвыми глазами, чтобы из народа не вымывали национальный иммунитет. Либералы нам говорят: всем цветам цвести. Неправильно это. Не всем цветам цвести...

Меня спрашивают, какой приговор я бы вынес участницам панк-группы Pussy Riot? Я бы их обязал то, что они сделали в храме Христа Спасителя, устроить в самой крупной мечети в Мекке. Хорошо бы это сделать во время паломничества. Или устроить панк-молебен на Храмовой горе у Стены Плача. Ну а потом, спасаясь от праведного гнева правоверных мусульман или ортодоксальных иудеев, бились бы головой в двери храма Христа Спасителя. А ведь могут туда и не пустить... Тогда они будут просить у Богоматери не о том, чтобы Путина сняли, а чтобы их за волосы из храма не вынули. Покаяние - это прекрасно. Но только каяться надо не в Интернете, а выйти перед камерами и сказать: "Я не понимала того, что делала, простите Бога ради". Тогда православные могут этих девочек простить...

А мы вдруг сфокусировались на часах Патриарха. Ну какое наше собачье дело, какие часы носит Патриарх. Почему-то никто не обсуждает, что церковь организовала более 200 благотворительных фондов, где одевают, кормят, обучают. Мимо этого журналисты проходят. Зато всем есть дело до часов Патриарха. В том, что я говорю, нет желания ввести цензуру. Но если мы не поймем, что это оскотинивание нас, значит, мы достойны быть скотами.

По материалам Комсомольской правды