Валентина Талызина: В жизни мне доводилось быть нищей

"Бывший муж взял с меня две тысячи долларов за портрет! Он приехал в Москву из Мексики: работы нет, знакомства растерял. Когда-то он попрекал меня, что я живу с ним из-за денег. Вот я ему и заплатила. К тому же дочка просила: "Мама, надо помочь папе". А он потом на НТВ сказал: "Да, она потрясающая актриса! Да, она способна, но все-таки… жлобиха".

- Валентина Илларионовна, в Театре Моссовета вы служите вот уже полвека. Что питало все эти годы вашу верность?

- Воспоминания. Я ведь пришла туда совсем юной! Этот театр меня принял: там были добро и ласка. Правда, великие актеры, которые стали моими наставниками, не всегда уделяли должное внимание - в основном учили так, походя: фразу скажет, и уйдет. А я потом всю жизнь расшифровывала эти слова. Вера Марецкая сама изъявила желание опекать меня. Однажды довела меня до слез. Я пришла к ней, а она меня очень жестко так… отбрила. У нее была сложная судьба, поэтому и со мной она не церемонилась. Но ее методика сделала меня сильнее, она будто программу на всю жизнь заложила.

- Для Фаины Раневской вы были гадким утенком… Думаете, привлекательность актрисы на сцене - это важно?

- Да. По молодости я была хорошенькой от природы. Но тема красоты была второстепенной. Это сегодня для актрисы ручки-ножки, бедрышки и шейка - главное. У нас были другие критерии - внутренний мир, дух, образ. Помню, участвовала в одной из программ Малахова, куда были приглашены мужчины красоты птицы-феникса, прекрасные модно одетые женщины.

Но мое внимание привлекла очень простая, даже полноватая женщина в белой кофточке и скромной юбке. Она очень спокойно и дельно говорила, как будто держала в себе что-то. Потом я спросила: "Кто такая?" - "Графиня Шереметева". Так оно и понятно… Думаю, рано или поздно люди, которые вкладывают деньги в искусство, поймут, что внешняя красота - не главное.

За границей, например, богатые люди не выделяются, а вот наши нувориши сегодня все на виду. Вспоминаю свою поездку в Ухту: желтая земля на краю света вперемешку со снегом, жуткие ветра. Там невозможно жить! Но ведь в Ухте родился Абрамович! Чувствуете, откуда он вылез? Но духовность вернется.

Россия вообще читающая страна - делать нечего, в четыре часа темнеет. И театральная! Когда меня попрекали, мол, в сериалах снимаешься, я всегда отвечала: "Да, снимаюсь! Ради учительницы, живущей под Иркутском, которая по вечерам смотрит телевизор. Я отдаю свое искусство ей". Когда мне говорят: "Знаете, моя тетя Пелагея Ивановна сказала, что ваша баба Зина - это в точности я" - выше комплимента быть не может.

- Спектакли Романа Виктюка "Царская охота" и "Уроки музыки" с вашим участием были безумно популярными. Почему разошлись ваши пути?

- Потому что он снял спектакль "Бабочка, бабочка", который нам очень тяжело достался: актеры репетировали самостоятельно, днями и ночами. Мы выпустили "Бабочку" в Израиле, и в Киеве сыграли прекрасно, но Виктюк его забраковал. Он вообще к своим спектаклям несерьезно относился… только потом осознавал, что лучше "Служанок" уже ничего не поставит, потому-то и делает сейчас его третью редакцию. Он просто отмел "Бабочку". Я не могла понять и пережить этого, ведь я была его лучшей подругой!

Ходила просить за него - чтобы ему дали театр. Помню, когда Михаил Ульянов стал председателем Союза театральных деятелей, умоляла его, рыдая: "Он талантлив! Он гений! Помогите, дайте ему театр!" Ульянов в тот же вечер попросил телефон Виктюка, позвонил ему и спросил: "У вас есть роль для меня?" Виктюк ответил: "Да, есть". И поставил под него спектакль "Уроки мастера" в Театре Вахтангова.

- Во время репетиций Виктюк позволял себе недопустимые вещи?

- А это не имеет значения! Да, он кричал, я плакала в кулисе. В один из таких моментов ко мне подошел Олег Исаев со словами: "Милая моя, дорогая, успокойся! Нам бы только дойти до зрителя". Оставалось десять дней. Мы репетировали "Лолиту". И все! Когда люди увидели спектакль, выяснилось, что он блестящий. Виктюк просто остается собой. На самом деле он очень добрый человек: бывало, помогал мне деньгами, знаю, многим артистам тоже не отказывал.

"Я провела 40 дней в нервной клинике"

- Вам не раз приходилось сниматься с непрофессиональными актерами. С ними сложнее?

- Наоборот, будто спокойно в лодке плывешь по озеру. Вот мы с Андреем Краско двух слов друг другу не сказали за все время съемок. Он, мне кажется, недолюбливал народных артистов. Произнес единственную фразу: "Там отец мой пришел. Хочет с вами повидаться". Спрашиваю: "Где он?!!" Вот и все наше общение. Больше мы ни слова не произнесли, просто приходили на площадку и играли. Краско был непростой, но гениальный! Мы это чувствовали и знали, что картина получится. К примеру, во время съемок "Иронии судьбы" у меня такой уверенности не было, я наблюдала за этим кошмаром и думала: "Какой ужас, и мне придется озвучивать главную героиню? Я сделаю все, чтобы не делать этого!"

- В то же время Эльдар Рязанов подарил вам встречу с Георгием Бурковым и Евгением Евстигнеевым. Вы с ними как три мушкетера были. В чем заключался ваш взаимный интерес?

- С их стороны все-таки были какие-то поползновения ко мне как к женщине, но я их отмела. Я же была влюблена в них как в титанов, в рот заглядывала. Тогда интуитивно понимала, но теперь с уверенностью могу сказать - таких съемок у меня не было! Мои кореша просто фонтанировали эмоциями, постоянно что-то рассказывали, показывали (смеется). С восторгом смотрела на них, хохотала и была счастлива. Хотя роль свою знала как надо играть.

- Вы отпрашивались на съемки в кино, но из театра никогда не уходили, несмотря на разницу в гонорарах. А жизнь дорожает. У вас советское представление о деньгах?

- В жизни мне доводилось быть очень небогатой, просто нищей. Потом я вышла замуж за художника, который получал колоссальные гонорары, но пропивал их в два-три дня - на меня свалились безумные деньги. Разведясь с ним, снова стала нищей до потери пульса. Осталась с зарплатой 136 рублей, из которых 70 должна была платить за квартиру. У меня были мама, дочка, но сам факт, что меня бросили все, муж в том числе, привел меня в нервную клинику. Я очень разочаровалась в людях. Когда же стала зарабатывать, поняла, что деньги - не главное. Конечно, хорошо, когда они есть, не надо все высчитывать, можно тратить не считая. Считать я больше не люблю.

"Нечего на меня походить! Моя судьба неинтересна"

- Увлечение историей никогда не разочаровывало, вас безумно увлекают чужие судьбы. А себя в кино или театре вам воплощать не приходилось, играть героиню, очень на вас похожую?

- Нечего на меня быть похожей, моя судьба мало кому была бы интересной. Но мемуары меня действительно увлекают. Даже Бунин говорил, что в XXI веке будет только мемуарная литература. В человеке меня интересует все! Но о своей жизни я рассказывать не собираюсь. Раневская, кстати, говорила: "Не могу копаться в собственной судьбе, и правду писать я не хочу!"

- Профессия как-то отразилась на вашем характере?

- Актера постоянно пронзает рентген человеческих глаз - нельзя выходить на сцену черным. Человек ведь не только божественное творение, в нем что-то и от животного есть, но вся эта чернота уходит, как будто в храме служишь. Бывает, и с закрытым сердцем ведут службу, но в порядке исключения. Как-то сказала одному священнику: "Господи, у вас такая спокойная жизнь…" - "Как спокойная?!! Столько людей к нам приходит, и все свою боль выливают". Актер тоже должен считаться со зрителем, стараться нести свет.

- Вы очень любите кошек, слышала, даже потомство сами распределяете в метро…

- Да! Есть у меня потрясающая, удивительная приятельница, доктор медицинских наук, профессор, пятый человек по СПИДу в России. Она проводит семинары, за границу ездит, в то же время она художница - создает маленькие миниатюры на перламутре. Когда-то я ухаживала за одним больным СПИДом на Соколиной Горе, пробыла там месяц, перезнакомилась с персоналом. Больной мой тяжелый был, но, слава Богу, жив. Там я и встретила Таню. Мы сошлись на любви к макаронам и к кошкам! Макароны, правда, едим очень редко, два раза в году - на наши дни рождения. Она оказалась моей соседкой.

Теперь, когда надо сделать укол мне или кошке - звоню ей. Да и вообще, мы часто видимся. Я же не могу сама себе сделать укол (смеется), а вот своему коту научилась. С ней мы котят и пристраивали, когда моя Зинка рожала. Сидели и думали: сейчас нас выгонят служители метро. Но нет, не выгоняли! Котята за час расходились. Люди узнавали и спрашивали: "А сколько стоит?" Мы в два голоса кричали: "Бесплатно!"

- Вижу, что подруги у вас есть, а вот замужем были лишь раз. Почему после разрыва с Леонидом Непомнящим вы так и не создали семью?

- Ну, не сложилось... Хотя, я натура очень увлекающаяся. Всегда разбивала нос, как Виктюк говорил, об асфальт. Словно в джунгли уходила со своим чувством. А потом думала: "Боже мой, что я в нем нашла? Какой ужас!" Будто пелена глаза застилала… Были увлечения, я и сейчас влюблена, но меня ничего не связывает. Одна моя замужняя подруга как-то сказала: "Всю жизнь: лучший кусок - ему, лучшее место - ему, лучшую сказку - ему. Все ему! Все свои бриллианты сейчас продаю, потому что он хочет построить теплицу". Не знаю, смогла ли бы я пойти на такие жертвы. Но про нее подумала: героиня! Мужа ее, конечно, замухрышкой не назовешь, но ничего особенного в нем нет! А вот подруга моя просто княжна Мэри. У меня не было таких сил, наверное. И у многих нет!

- Тем не менее, две тысячи долларов своему бывшему мужу таки "пожертвовали" - за собственный портрет его работы. Как он мог взять от вас деньги?

- Мог, потому что он приехал из Мексики, у него не было денег, а у меня были - и я заплатила!!! Он ведь однажды упрекнул меня, что я живу с ним ради денег. Тогда я очень оскорбилась, это была, кстати, первая капля, первый звонок - после его слов наш брак покатился в пропасть. Конечно, я вспомнила… Он приехал в Москву: работы нет, знакомства все растерял, и дочка стала за него просить: "Мама, надо помочь папе". Вот я и помогла. А он потом на НТВ сказал: "Да, она потрясающая актриса! Да, она способна, но все-таки… (пауза) жлобиха".

По материалам газеты "Новая"