Горе вирусологам, приносящим плохие вести

Власти испытывают священный ужас перед болезнетворными микроорганизмами, и тем это лишь на руку. Официальные заявления о том, что новая напасть «происходит не из нашей страны», способствовали распространению губчатой энцефалопатии крупного рогатого скота, атипичной пневмонии и птичьего гриппа H5N1. Достаточно вспомнить, какую ярость у чиновников вызвало то, что учёные назвали новый ген устойчивости к антибиотикам в честь Нью-Дели, как того требуют правила международной номенклатуры.

Последним на сегодня эпизодом этого печального сериала стало увольнение властями Саудовской Аравии главного охотника на вирусов, хотя открытый им патоген не так уж и страшен.

Это тем более грустно, потому что саудовцам следует лучше, чем кому бы то ни было, знать, как важно вести наблюдение за инфекциями. Именно в их стране ежегодно организуется крупнейшее на планете сборище — паломничество в Мекку. На хадж собирается около 3 млн мусульман, в том числе 1,8 млн приезжих из других стран.

Заражение в таких условиях неизбежно. Хадж-кашель получил всемирную известность. Саудовские врачи всякий раз проводят мероприятия, сопоставимые по масштабам с военными операциями, сталкиваясь с самыми разнообразными состояниями и заболеваниями у паломников — от пищевого отравления до чумы. Конечно, органы здравоохранения требуют прививок от менингита и других недугов. Например, в этом году запретили приезжать гостям из Уганды и ДР Конго, которые могли привезти с собой лихорадку Эбола.

Зияд Мемиш, заместитель министра здравоохранения Саудовской Аравии и глава Центра сотрудничества ВОЗ по массовым медицинским мероприятиям, штаб-квартира которого вовсе не случайно расположена в Эр-Рияде, совсем недавно утверждал, что обмен информацией и результатами исследований имеет критически важное значение для здравоохранения. Можно было бы предположить, что он ценит Али Заки, вирусолога больницы доктора Солимана Факиха в Джидде, который первым выявил случаи лихорадки денге и заражения новым клещевым флавивирусом в Саудовской Аравии.

В июне г-н Заки отправил образец тканей человека, скончавшегося от пневмонии, в Роттердам (Нидерланды) Рону Фушье. Тот обнаружил в пробах новый коронавирус, после чего г-н Заки написал в ProMed, интернет-сервис уведомлений, о новых заболеваниях. Через несколько дней британская больница обнаружила аналогичный случай, и тоже в Саудовской Аравии.

После этого к г-ну Заки прибыли чиновники из Министерства здравоохранения. Прибыли с угрозами. Учёный испугался и сбежал в Каир. Из больницы его уволили.

Нет, чиновников можно понять: до прибытия миллионов молельников остаются считанные дни, а тут новый вирус. Правда, выяснилось, что вирус, скорее всего, не передаётся от человека человеку, так что накануне хаджа паломников успокоили.

Г-н Мемиш жалуется, что разговоры о вирусах в открытую (а ProMed — открытая система) приносят больше вреда, чем пользы. Кроме того, по его словам, г-н Заки обошёл внутренние правила: местные органы здравоохранения узнали о новом коронавирусе вместе со всем миром только в сентябре благодаря рассылке ProMed, а не от г-на Заки, то есть несколько месяцев спустя после летального случая и на пике подготовки к хаджу.

Но и г-н Заки по-своему прав. Мало кто на планете может сравниться с группой г-на Фушье (один из самых влиятельных людей в мире, по мнению Times). Саудовский учёный избрал самый короткий путь обнаружения нового патогена. Неужели было бы лучше, если бы он согласился на бюрократические проволочки, с тем чтобы вирус выявили в разгар хаджа? Вся вина г-на Заки заключается в том, что он поступил как настоящий специалист, для которого честь исследователя дороже реноме его государства. Он сделал то, чего мы все требуем от учёных-медиков, хаджи мы или нет.

Подготовлено по материалам NewScientist.