50 лет назад вышла «Космическая одиссея 2001». Как она предсказала будущее

Вольфрам впервые посмотрел «Космическую одиссею» в восьмилетнем возрасте. По его признанию, на дебютном киносеансе он был один, а открывающие сцены фильма заставили его немного заскучать — до момента, когда на экране не появилось изображение крутящейся в космосе орбитальной станции. Следующие два часа впечатлили Стивена. Причем самый большой эффект произвели не звездолеты, на которые он уже насмотрелся в книгах, а атмосфера мира, заполненного технологиями. Свой первый компьютер Вольфрам увидел лишь год спустя, но версия будущего из «Космической одиссеи» надежно врезалась ему в память, пишут AIN.UA.

Одно из предсказаний «Космической одиссеи», которое пока точно не сбылось — рутинные, хоть и дорогие, космические путешествия. Впрочем, Вольфрам не торопится с критикой — люди просто не успели за 50 лет, но очевидно идут в этом направлении. Зато компьютеры в фильме уже более приближены к реальности. У всех них плоские экраны. Правда, каждый дисплей выделен под свою функциональную зону, что значительно увеличивает их количество — о тренде на программные окна тогда не слышали.

Еще одно значительно расхождение фильма и нынешней реальности — методы управления компьютером. Да, с искусственным интеллектом HAL 9000 можно разговаривать, но повсюду также огромное количество механических переключателей. Справедливости ради, говорит Вольфрам, в капитанских рубках и сейчас немало физических тумблеров, но центральная роль все таки отошла экрану. Кроме того, в «Одиссее» нет ни клавиатур, ни мышек, ни тачскринов. Все эти технологии уже существовали до выхода фильма, однако о них практически никто не знал.

Одна из любимых особенностей «Космической одиссеи» для Вольфрама — графические интерфейсы компьютеров в фильме. Тогда они казались чем-то волшебным и даже вдохновили Стивена самостоятельно рисовать множество графиков. Это была не ровня цветному телевидению или осциллоскопам, потому что компьютеры самостоятельно производили расчеты и демонстрировали их в реальном времени.

С иронией Вольфрам вспоминает аналоговые методы сохранения и записи информации: космонавты миссии «Дискавери» делали заметки от руки, а к приборам прилагались внушительные печатные инструкции. Сейчас все это переместилось на экраны. В конце шестидесятых идея словесного процессинга или чтения с экрана, все еще не была на слуху и не воспринималась серьезно. Компьютеры воспринимали как машины для вычислений.

Пересматривая фильм в 2018 году, Вольфрам обратил внимание на содержание компьютерных экранов — если они не демонстрировали аббревиатуры или простые 3D-диаграммы, то были заполнены строчными буквами вперемешку с числами. Большинство сейчас смотрится полной бессмыслицей и напомнило Вольфраму расшифровку языка пришельцев. Он даже предполагает, что, вероятно, с «Космической одиссеи» и стартовала неудачная идея демонстрировать бессмысленный код в фильмах. В качестве обратного примера Вольфрам называет работу своего сына Кристофера, который помогал режиссеру Дени Вильневу создать реалистичный, считываемый визуальный код для языка пришельцев в «Прибытии».

Одним из неверных предсказаний фильма автор называет стиль одежды и причесок — к настоящему 2001 году официоз уже давно отошел в прошлое. Впрочем, Вольфрам признается, что представить подобное действительно было сложно. Он легко может вспомнить, как нарядно нужно было одеваться даже перед обычным авиаперелетом. Нет в мире «Космической одиссеи» и персональных компьютеров, что тоже понятно. В 1968 году компьютеров на весь мир было несколько сотен и весили они столько, что показать их в кармане рядового человека было сложно.

Глядя на «Космическую одиссею» Вольфрам думал, что ради получения доступа к технологиям, которые показали в фильме, в будущем ему придется разве что стать членом NASA. Никто и представить себе не мог, что персональная электроника станет такой дешевой и доступной.

В одной из сцен картины также демонстрируют внутреннее устройство местных компьютеров — в них нет микропроцессоров, а печатные платы организованы по другому принципу. Еще в мире «Космической одиссеи» по-прежнему снимают на пленку вместо использования цифровых фотокамер.

Много внимания Вольфрам выделяет устройству под названием Picturephone — фактически, телефонной будке, которая позволяла делать видеозвонки. В реальности, как мы знаем, мобильные телефоны стали широко использоваться до популяризации видеочатов, поэтому таксофоны с этой технологией никогда не пересекались. Кроме того, в «Космической одиссее» использование Picturephone — дорогая услуга. Чек за разговор фильме составил $1,7, что в пересчете на нынешние деньги составляет $12. С другой стороны, Вольфрам сравнивает такие тарифы с современными спутниковыми телефонами, которые чаще всего не справляются с видеочатами — и тогда цена выглядит сопоставимо. К слову, оплата проходит при помощи магнитной карты. Как может показаться поначалу, это не изобретение фильма, а идея создания кредитки находилась в разработке с начала 60-х, хотя и получила широкое применение лишь к 80-м.

Каюта космического шаттла в «Одиссее» не удивляет — да и не должна, отмечает Вольфрам. В 1968 году авиалинии уже использовали Boeing 737s. Зато в фильме показали встроенные в спинки телевизоры. А вот потребление пищи в «Космической одиссее» сильно опередило время. Еду выдают автоматизированные диспенсеры, хотя сейчас индустрия питания все еще держится на людях. В то же время, мы так и не разгадали загадку гибернации (погружения людей в состояние длительного анабиоза для космических перемещений) и криозаморозки. Вольфрам не торопится утверждать, что эти проблемы вскоре поддадутся человечеству, лишь отмечая, что для их решения придется отыскать какие-то оригинальные подходы.

Стивен отдает должное системе идентификации астронавта, которая показана в одной из сцен — человека распознают по голосу. Уже тогда существовали примитивные системы распознавания аудиоввода. Но представить себе, что необходимые вычислительные мощности для голосовых ассистентов появятся только в 2000-х было сложно. Наконец, биометрическая идентификация тоже начала появляться в современных аэропортах лишь недавно — правда, пока в основном проверяют по лицу и отпечаткам пальцев.

Несмотря на то, что производство картины шло в разгар Холодной войны, космические станции там используются несколькими странами. А вот лунные базы разделены. Одна из них, по видимому, принадлежит СССР — но как указывает Вольфрам, распад этого государства предположить было невозможно. Есть в «Космической одиссее» место и продакт-плейсменту, демонстрации реальных брендов в фильме. Это тот же Picturephone с логотипом AT&T, отели Hilton и Howard Johnson’s, компьютерная панель IBM, диспенсер от Whirlpool. По телевизору показывает канал BBC 12 (в реальности BBC расширилось всего до 4 телеканалов с 1968 года).

Особенное внимание Вольфрам, конечно же, уделяет искусственному интеллекту HAL 9000. В фильме он умеет разговаривать, читать по губам, различать лица по рисункам, считывать информацию с сенсоров и камер по всему кораблю. На первый взгляд такое количество предсказаний выглядит удивительно. Но Вольфрам отмечает — тогда никто просто не догадывался, что создать полноценный искусственный интеллект будет так сложно. Казалось, что машины вот-вот начнут заменять людей. В фильме рождение HAL 9000 пришлось на 1992 год (в одноименной книге Артура Кларка, дата перемещена на 1997 год). Вольфрам даже посетил символическое «празднование» этого момента в 1997 году и был разочарован, как низко опустились ожидания — про ИИ общего применения уже никто не задумывался. При этом в «Космической одиссее» задержка между появлением и реальным внедрением HAL 9000 была спровоцирована периодом обучения. Машина училась как человек, в то время время как современные системы поглощают готовые датасеты информации.

В целом, предсказания картины Вольфрам разделил на три категории. О первых люди говорят годами — и они, вероятно, когда-нибудь воплотятся в реальность. Вольфрам относит сюда доступные космические перелеты, самоуправляемые машины, засилье робототехники и нанотехнологий, бессмертие. Следом есть сюрпризы, которых никто не ожидает (пусть в ретроперспективе они и выглядят очевидно). Третья категория это просто невозможные проекты, на пути которых стоят законы физики. Главные кандидаты на попадание в этот список: миниатюризация людей (как в фильме «Дорогая, я уменьшил детей») и сверхсветовые путешествия. По крайней мере, отмечает Вольфрам, все это произойдет не в том виде, как изображает научная фантастика.

Вольфрам суммирует: «Мне сложно поверить, что прошло 50 лет с момента, когда я впервые посмотрел «Космическую одиссею». Но самым важным я считаю то, что картина предсказала видение будущего, а также идею того, каким необычным оно может быть. Фильм помог мне выбрать с направление в жизни и определил, как я сам могу приложиться к созданию будущего. Я не только ждал, когда инопланетяне покажут человечеству какие-то странные монолиты, но и создавал такие «артефакты» самостоятельно».