Победы во сне и наяву

В 1956 году в итальянском Кортина-д’Ампеццо советская лыжница выиграла гонку на 10 километров, вписав первую строку в победную олимпийскую летопись. Все остальные чемпионы шли по золотым следам королевы лыжни.

Улыбка судьбы — олимпий­ская чемпионка и сейчас живет в Олимпийской Деревне. Не в той, из которой выходят на старт, а в московском районе с таким названием. Но на лыжню уже не выходит: лететь по дистанции, как прежде, не позволяет возраст, а месить снег без зрителей и соперниц — совсем не чемпионское дело…

«На честном слове и на одной ноге»

— Ощущения более чем полувековой давности можно описать?
— Можете удивляться, но никакой заоблачной радости я не ощутила. Отбежала хорошо, выиграла 5 секунд у подруги по ­команде — Радьи Ерошиной. Конечно, все бросились поздравлять, но это было, извините, привычно. У меня же и до этого немало титулов было — чемпионки мира, например. Его я выиграла в 1954-м в шведском Фалуне. Кстати, там «десятку» бежала почти как в песне: «на честном слове и на одной ноге». Как? Просто: у меня одна нога была в специальном гипсе.
Ну а в Кортина-д’Ампеццо к радости примешалось и огорчение: мы же эстафету 3 по 5 километров проиграли. На первом этапе мне удалось 24 секунды форы привезти. Но у Али Колчиной, наоборот, вышло минус 18. Ну а на третьем этапе финка Рантонен догнала и обошла Ерошину…

Гордость за родную страну

— Идеология на спорт как-то влияла? Наставления вроде «высоко держите знамя советского спорта» слышали?
— Нет, нас не «накачивали» лозунгами, не вызывали в райкомы партии на собеседования. Мы просто тренировались и выступали как умели. И очень гордились, что защищаем честь Советского Союза.
Однажды, в 1945-м, перед самыми первыми моими соревнованиями в Кирове тренер сказал: «Если будет тяжело, вспомните, что защищаете честь родного Ленинграда. В дни блокады было намного труднее». Эти слова и впрямь помогли мне выиграть гонку…

— Простите, Любовь Владимировна, а сколько вы провели в блокаде?
— Все 900 дней. Только, пожалуйста, больше ничего об этом не спрашивайте. Вспоминать страшно…

— В вашей коллекции множество наград — олимпийских, мировых, союзных. Почести были, слава к вам пришла...
— Грех жаловаться. Меня же наградили орденом Ленина!

— Вручал его, часом, не Хрущев?
— Нет, но его я однажды видела. После Игр 1960 года в Скво-Вэлли на приеме для советских олимпийцев. Там и был Никита Сергеевич, и я слышала, как он кому-то жаловался: «Вы не представляете, как тяжело управлять государством. Столько хочется узнать, посмотреть, но я не успеваю...»

Холодная Олимпиада

— Вам приходилось выезжать за границу, когда железный занавес еще не упал. За вами следили?
— Хвост иногда замечала. Например, в Швейцарии, где мы тренировались. Наблюдатели выглядели точь-в-точь, как в фильмах про шпионов: в длинных пальто и в нахлобученных на лоб шляпах.

— Вас что-то удивило?
— Было безумно интересно общаться с иностранцами. В Кортина-д’Ампеццо, например, мы часто разговаривали с итальянцами, даже пытались учить их русскому языку. Результатом стала маленькая комедия: однажды к завтраку вышел один из «учеников» с приветствием: «Доброй вам ноченьки!»
А вот обстановка во время Олимпиады в США меня неприятно поразила. Во-первых, нас поселили чуть ли не в фанерных домиках, в которых было ужасно холодно. Во-вторых, кормили отвратительной едой, до которой я почти не дотрагивалась. И, естественно, ходила полуголодная.

— Поэтому и получили «только» две серебряные медали?
— Дело в другом… Я была в хорошей форме, лидировала на «десятке» и вдруг остановилась: началось кислородное голодание. Игры-то проходили в высокогорье… Дышать не могу, руки повисли. Потом, правда, пришла в себя, но отыграть потерянное уже не сумела.
Ну а в эстафете нам, как и на прошлой Олимпиаде, не повезло: Ерошина, шедшая на первом этапе, сломала лыжу, и соперницам удалось уйти далеко вперед…

Пришли другие времена

— Как поживает сейчас олимпий­ская чемпионка?
— Слава богу, неплохо. Получаю президентскую стипендию, «кормит» меня и орден, о котором я говорила… Между прочим, был довольно большой период, когда о чемпионах вроде меня быстро забывали. Сейчас, к счастью, наступили другие времена.

— Но для наших лыжников они не очень радостные. Дисквалификация — одна, другая, третья...
— Факты неприятные, но почему-то ловят на допинге только наших… Ну а кто прав, кто виноват, не берусь утверждать. Но уверена, что у Лазутиной на Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити золотую медаль отобрали несправедливо. Как здорово Ларисочка бежала, я и сейчас забыть не могу!

— А вы часто вспоминаете, как сами мчались к победе?
— Бывает. Даже во сне иногда выхожу на дистанцию. И снова перехватывает дух от волнения, опять слышу рядом прерывистое дыхание соперниц. Бывает, что, как и раньше, прихожу к финишу первой…