Как боевой беспилотник создаёт проблемы своим операторам

Если посмотреть в СМИ, какая из разновидностей роботов упоминается чаще всего, то мы обнаружим в лидерах армейские дроны. И по данным Международной федерации робототехники, они самые многочисленные из сервисных роботов: военные ведомства закупили в 2012 году не менее 6 200 штук («Роботы-слуги постиндустриальной эпохи»). И после каждого их боевого применения по миру катятся причудливо интерферирующие волны восторга и волны негодования… Все уверены: появилось сверхоружие! Однако в реальности боевые дроны не столь эффективны и создают серьёзные проблемы своим операторам.

В самом конце прошлого года британская The Guardian опубликовала историю некоей Хезер Лайнбо (Heather Linebaugh) под названием « Я работала в программе американских беспилотников». При беглом взгляде на заголовок она казалась историей в стиле «Как я была сверхагентом», коими пресса традиционно заполняет информационный вакуум между Рождеством и Новым годом. Но при более внимательном просмотре выяснилось, что дама, с 2009 по 2012 год служившая в разведке ВВС в качестве аналитика визуальной и геопространственной информации, поставляемой из оккупированных Ирака и Афганистана, выболтала массу интересного.

Другое дело, что это интересное скрыто за эмоциональным стилем изложения: «Много ли вы видели детей и женщин, сожженных ракетой Hellfire?» (Зажигательной БЧ AGM-114 не комплектуется — Прим. М. В.); «Видели ли вы [наших]солдат, умирающих у обочины афганской дороги из-за того, что сверхточный дрон не сумел найти самодельное взрывное устройство?»… Но дальше идёт интересное: оказывается, видеосигнал с существующих дронов не настолько чёток, чтобы позволить даже ясным днём, при прекрасном освещении и умеренной облачности обнаружить стрелковое оружие и, соответственно, отличить пейзанина от инсургента.

Немножко непонятно, как в принципе различаются с воздуха моджахед и пастух, носящий сварганенный в пакистанских кузницах «пиратский» клон АК (с целью уберечь своих овец от других претендентов на их мясо и шерсть), но всё равно спасибо, Хезер! Вы сообщили очень важные сведения о тактико-технических характеристиках считающихся самыми лучшими и самыми передовыми дронов. Прежде чем остановиться на выболтанном вами подробнее, скажем о том, что в истории такое случается не впервые: сплошь и рядом «секретят» не то, что надо.

Заглянем, для примера, в «Воспоминания» патриарха отечественного инженерного дела акад. А. Н. Крылова о событиях Первой мировой. Вот что он писал: «Цензорами в военную цензуру набирали барышень; им строго-настрого было приказано не пропускать ни номеров полков и дивизий, ни названий городов, сёл, деревень и вообще местностей, и вот я сам прочёл корреспонденцию в «Новом времени»: «Наш полк NN наступал под сильным артиллерийским огнем через болото YY уезда ZZ губернии KK. Немцы придавали неверную установку трубке, или трубки у них были плохие — только шрапнели часто давали “клевок” и не разрывались»”.

Результат был печален. Немцы-то прекрасно знали о том, где шли бои. А вот о причинах недостаточной эффективности артиллерийского огня им любезно сообщили. В результате генерал гвардейской артиллерии М. Е. Грум-Гржимайло вскоре грустно говорил Крылову: «А знаете, немцы теперь снабдили шрапнели такой трубкой, которая и при клевке дает разрыв, — могли бы прислать хорошую коробку конфет цензорше». Так что в открытую печать попадает много интересного и секретного, надо лишь уметь читать. Но перейдём собственно к технике.

Итак, первое, на что мы можем обратить внимание, это недостаточная разрешающая способность тех оптико-электронных систем, которыми снабжены дроны США. Именно это выболтала Хезер Лайнбо, именно это не даёт возможности отличить автомат или гранатомёт от иной поклажи. Рядом с этим идёт и отсутствие на дронах достаточно эффективных инфракрасных систем. Такой вывод мы можем сделать из рассказа о необнаруженных СВУ. Конечно, след земляных работ, сопровождающих их закладку, заметен и в оптике, но в ИК-диапазоне они видны много лучше, что знают коммунальщики развитых стран.

Камеры и мониторы сверхвысокого разрешения явно придутся ко двору операторам дронов.

Так что можно предположить, что оптика дронов, видимого спектра и инфракрасная, будет интенсивно совершенствоваться. Кстати, обратим внимание на различие между индустриальной и постиндустральной эпохами. В индустриальные времена камеры для аэрофотосъёмки были чемпионами по разрешающей способности. Объективы с предельно малой дисторсией, некоробящаяся сверхрезкая пленка больших форматов, прижимающаяся к «столику» вакуумным насосом. (В «гражданке» это применялось у Contax RTS.) Но сейчас, похоже, лидирует потребительский сектор.

На недавней выставке CES 2014 телевизоры и мониторы формата 4K были представлены в изобилии. А о камерах с возможностью видеосъёмки в этом формате и требованиях, предъявляемых им к оптике, мы писали довольно давно («4К и оптика»). И теперь может сложиться занятная ситуация: военные системы начнут срочно адаптировать для своих нужд то, что уже разработано для массового потребительского рынка. Это произойдёт с высокой степенью достоверности, и это говорит о новом явлении: высокие технологии теперь развивает не война, а потребление!

А ведь на той же CES 2014 показывалась предельно дешёвая (для этого вида техники) инфракрасная камера FLIR в виде чехольчика для смартфона. То есть тепловизоры, стартовавшие как военные технологии, сейчас становятся массовым и предельно недорогим прибором; возможно, именно из гражданской отрасли они вернутся в армию в более дешёвом и более высокотехнологическом обличии. Но это всё — средства передачи сигнала с борта дрона на землю, где оператор и аналитик должны их распознать и выдать беспилотнику команды.
 
И вот тут-то есть одна очень важная новость. Дело в том, что компьютеры уже распознают некоторые образы куда лучше, чем люди. Причём добился этого сугубо гражданский сектор, в рамках программы создания автомобиля-робота. И вполне возможно, что через какое-то время технологии эти также будут перенесены в оборонную отрасль. (Ещё раз обратим внимание на вектор переноса — от гражданских к военным…) И там станут отличать инсургентов от нонкомбатантов. Предпосылки к этому — есть.

И это третья важная вещь, о которой рассказала Хезер Лайнбо и которая во множестве подтверждается сообщениями американской прессы — от ведущих либеральных до медицинских и технических изданий («Drone Pilots Are Found to Get Stress Disorders Much as Those in Combat Do», «US Operators of Drones Suffering Suicide and Antipsychotic Drugs are Result After Watching People Killed Repeatedly», «The Toll of Drone Wars…on U.S Pilots»). Это психологические проблемы операторов, которые, удобно сидя в уютных креслах, управляют смертоносными машинами и убивают людей, которых видят на экранах.

Капитан Ричард Колл (слева) и авиаспециалист 1-го класса Майк Эуло управляют дроном над Ираком из комфортных кресел: казалось бы, какие тут проблемы (фото ВВС США).

Убивают именно операторы, а не дроны. Последние — всего лишь исполнительные механизмы, всего лишь наследники систем целеуказания и приводов, стоявших ещё на супердредноутах Первой мировой. Убивают комфортно, не подвергая себя риску… Но получают, тем не менее, немалые психологические проблемы, от бессонницы до серьёзных психиатрических заболеваний. Горстями жрут успокоительные и медикаменты покруче (что вообще принято у «Нации прозака»). А в результате часто кончают жизнь самоубийством: сама Хезер Лайнбо за год так потеряла двоих сослуживцев, ну а статистку не нашли даже опытные в расследованиях репортеры The Guardian, и вряд ли она благополучна…

То есть зрелище умирающих на экранах людей приводит операторов дронов к психическим заболеваниям и самоубийствам! Знаете, тут дело не в какой-то специфической высокоморальности военных янки. Здесь, скорее всего, работает наличие зеркальных нейронов, придающих человеческому мозгу способность отождествлять себя с другим… И страдание другого до некоторой степени автоматически переносится на наблюдающего их. Тут же нет горячки боя, нет адреналинового подъёма, нет ощущения — или ты, или тебя…

Кто уничтожил больше всего живой силы противника на войнах ХХ века? С Русско-Японской эта заслуга принадлежала артиллерии. Но батареец смерть врага не видит. Он занят распределением веера, снятием колпачков и установкой взрывателей, докладами о готовности орудия и о величине отката… А перед оператором дрона и аналитиком изображения (ещё одна интересная деталь: похоже, работают они в паре, как снайпер и наблюдатель) всё это прокручивается на экране. Но не киношными трюками, а реальной жизнью и смертью… С описанными выше последствиями.

Причем предстоящее повышение качества видеосигнала — которое мы предположили ранее — сделает психологическую нагрузку ещё выше. Хезер Лайнбо публиковала свой рассказ, надеясь, что узнавшие о деталях применения дронов политики ужаснутся и изымут это оружие. (Она явно не читала писанных перед Второй мировой «Побасёнок» Карела Чапека о разоружении…) Ну а мы скорее скажем о том, что в какой-то момент функции управления беспилотниками явно будут возложены на освоившие распознавание образов компьютерные системы. 

Сначала наземные — тот же удаленный оператор, но кремниевый, а не белковый. Потом — вероятно, по мере совершенствования нейрочипов и систем их программирования/самообучения, — перенос этих систем на борт. И это — императив, неизбежность, порождаемая всем ходом развития технологий и социально-экономическими структурами общества. Против неё бессмысленно бороться, но которую необходимо будет учитывать тем, кто намерен в ближайшем будущем жить на этой планете…