Сопрано Людмила Монастырская: Восточноевропейские вокалисты захватили мир

Украинское сопрано Людмила Монастырская, некогда уволенная из Киевской оперы, теперь буквально за считаные месяцы покорила ключевые западные сцены - Ковент-Гарден, Ла Скала, Метрополитен-опера. 15 декабря посетители кинотеатров по всему миру будут сопереживать ее Аиде: главный театр Америки организует прямую трансляцию нового спектакля с Монастырской в главной роли. Сенсационно успешная дебютантка ответила на вопросы "Известий". 

- Как перед вами открылись двери Метрополитен? 

- Меня пригласили спеть Аиду после того, как 2,5 года назад меня услышала дирекция театра. Правда, сначала им показалось, что мой голос - не для Аиды (мне и самой так казалось, хотя уже тогда я пела эту партию): ее обычно поют люди с несколько более легкими голосами, чем мой. Тем более приятно, что дирекция и, в частности, Питер Гелб (генеральный менеджер театра Метрополитен-опера. - ред.) поверили в меня и дали дебютировать именно в роли Аиды. 

- Когда изучаешь звездные составы исполнителей "Аиды" в Ковент-Гарден и Метрополитен, приходит на ум игра "найди 10 отличий": Ольга Бородина, Роберто Аланья и вы поете в обеих постановках. 

- Это неудивительно. Мир востребованных оперных артистов очень узок (кстати, среди них очень много выходцев из СНГ), а в таких театрах, как Метрополитен-опера, селекция должна быть особенно строгой. Но это еще и совпадение, которому я очень рада - ведь я пою этот спектакль с мегазвездами и превосходными коллегами. 

- Говоря о роли певцов из СНГ, вы почти точно повторяете восторженные слова Питера Гелба. Почему восточноевропейские вокалисты захватили мир? 

- Причина и в природе, и в интеллекте, и в нашей славянской душе. Если ты вышел на сцену, надо отдавать свою душу стопроцентно. У меня был концерт в Загребе, в конце которого я спела украинскую песню без сопровождения. Как вы думаете, что больше всего понравилось? 

- 15 декабря, благодаря прямой трансляции, вас будут смотреть по всему миру. Измените ли вы свое поведение на сцене? Ведь камера поймает каждую деталь, каждое движение брови. 

- Нет, играть я буду как обычно. Это очень вредно - думать на сцене о чем-либо, кроме образа. Конечно, мне уже объявили, что будет другой гример, другой мейкап - всё это понятно. Не знаю, как буду выглядеть, надеюсь, не криминально. Вообще оперных певцов лучше не снимать крупным планом. 

- Вы концентрируетесь на операх Верди. Почему не Вагнер, например? 

- Верди требует высшего пилотажа: там и кантилена, и меццо-воче, и кантабиле - нужно владеть всеми штрихами. Верди мне еще петь да петь! Надеюсь, что в основном справляюсь со всеми сложностями его музыки. А после 40 лет, может быть, будет и Вагнер. Мне ведь еще нет 40.  

- Как началась ваша карьера на главных западных сценах? Что было "минутой славы"? 

- Мне неожиданно пришлось заменить Марию Гулегину в "Тоске" в Берлинской опере. Она отказалась незадолго до премьеры - буквально за неделю я должна была выучить третий акт "Тоски". Так всё и началось. Потом уже был Ковент-Гарден, теперь Метрополитен - помимо других театров, в которых я тоже выступаю с удовольствием. 

- Почему взлеты столь многих вокалистов начинаются именно с неожиданных замен? 

- Голос - это не скрипка и не арфа. Даже легкая простуда моментально отражается на голосовых связках, и вот ты уже не смог отработать свой контракт: вместо девяти спектаклей спел три. Такое очень часто бывает. 

- Вы продолжаете петь в Киевской опере? 

- Да, вот сейчас приезжаю на три дня в Киев и затем - в Милан, в Ла Скала. 

- Недавно публика Ла Скала "забукала" Чечилию Бартоли. Не боитесь выходить к этой вечно недовольной аудитории? 

- Им все равно - Бартоли поет или еще кто-то. Там люди приходят в театр с нотами, нюансы сверяют. Для меня приоритет - качественно отработать свой контракт, чтобы ни профессиональные критики, ни дирижер не имели права ни в чем меня упрекнуть. Каждый должен относиться к делу именно так. Если думать  только о гонорарах или об успехе, ничего не получится. 

- Как вы думаете, миф о том, что украинская земля выращивает лучшие голоса, всё еще актуален? 

- Украина - это традиции. У меня мама поет всегда, целый день. Для нее это органично. Вот и я с детства не представляла себе никаких других занятий, кроме пения. Да и язык украинский - очень певучий. 

- На Западе вас воспринимают как украинку или как русскую? 

- Обычно знают, что я из Украины. Хотя однажды спросили: "Украина - это в Молдавии где-то?" Многие говорят: "У вас там в Союзе". Наверное, они отчасти правы. Но вообще я Людмыла Монастырска, у меня и паспорт такой, и во всех контрактах так я записана. 

- Какие эмоции вызывает у вас современная украинская политика? 

- Я стараюсь ею не интересоваться. А в культуре ситуация очень плохая - не только в Украине, но и в России, и во всем остальном мире. Особенно в классической музыке и, в частности, в опере. Чтобы культуру возродить, горячего желания артистов недостаточно - такое намерение должно идти и от государства, и от спонсоров. Да и оперные режиссеры должны немного подумать о зрителях, а не о самовыражении. Тогда в театры вернется публика, которая знает всё и о певцах, и об операх.