Владимир Меньшов: "Еще до получения "Оскара" мой фильм многие называли дешевкой"

— Владимир Валентинович, наши поздравления — в этом году ровно 30 лет, как ваш фильм «Москва слезам не верит» получил «Оскар». А правда, что когда-то вы даже не хотели снимать эту картину?

— Это действительно так — прочитав сценарий, мне показалось, что он излишне мелодраматичен. Единственное, что меня в нем сразу по-настоящему захватило, так это фантастически замечательный ход, когда Катерина заводит будильник и в слезах засыпает, а просыпается уже через несколько лет и будит взрослую дочь. Я от неожиданности даже подумал поначалу, что просто пропустил несколько страниц во время читки. Эта идея и заставила меня взяться за это кино.

— Фильм много критиковали после его выхода...

— Ну да. И коллеги встретили ее весьма неприязненно. Дешевкой называли. Упрекали, что я снял сказку о Золушке, мол, в жизни такого просто не бывает. На собраниях песочили. Но время показало, кто был прав, а кто нет.

— Вы на главные роли рассматривали кого-то еще — или только Веру Алентову и Алексея Баталова?

— Роль Кати я предлагал Маргарите Тереховой. Но она предпочла сыграть Миледи в «Трех мушкетерах». А имя Баталова вообще появилось в последнюю минуту. Я ведь до этого в роли Гоши видел кого-то из когорты 40-летних актеров — Олега Ефремова, например. На крайний случай даже себя думал снимать. Но случайно увидев по телевизору Алексея в картине «Дорогой мой человек», понял: «Вот мой Гоша».

— Почему вас тогда не пустили на церемонию «Оскар»?

— Причины я узнал далеко не сразу. Ходил по кабинетам, выспрашивал. Но мне никто ничего не говорил. И лишь спустя время я узнал, что оказывается меня не пустили из-за двух кляуз, которые мои коллеги-недруги накатали в КГБ. Так, в одной бумажке на меня донесли, что я удивлялся внезапному снятию с должности Подгорного, а во второй — похвалил обилие продуктов в заграничных магазинах. В итоге за меня статуэтку получал атташе по культуре советского посольства, а все иностранные газеты написали, что за Меньшова «Оскара» взял кагэбэшник.

— А сами как считаете, за что вам присвоили статуэтку? Все-таки фильм далек от их жизненных реалий...

— Если честно, не знаю. Механику не до конца понимаю. Но говорят, что за «Лучший иностранный фильм» голосует вся академия, в отличие от остальных призов, где голосуют по номинациям: режиссеры за режиссеров, актеры за актеров. Думаю, они просто увидели совсем не ту Россию, какую представляли себе до этого. Узнали, что и в России есть красивые женщины, которые модно одеваются и ездят на машинах.

— Как-то отмечали награду?

— Нет. Тогда на меня столько грязи вылили из-за фильма — так что я не радовался. Да и вообще, мне мою статуэтку показали году эдак в 1985-м. Решили, что меня вызовут на сцену, вручат, а потом я должен буду сразу статуэтку отдать. Но я попросил у зала: «Разрешите мне ее хоть одну ночь подержать дома!». Зал ответил: «Да, да!». Я забрал ее и не вернул.

— Ну а в материальном плане хоть какая-та польза была?

— Нет, это там лауреаты после «Оскара» увеличивают свои гонорары. Я же на своей награде ничего не заработал.

— Продолжение у фильма будет? Одно время ходили слухи, что вы готовы снять «Москву…-2»…

— Ничего такого я сейчас не планирую. Ведь продолжения, как правило, хуже оригинала, и это плохо. Что касается моей истории, рассказанной в «Москве», то она такая законченная сама по себе, что ее глупо продолжать. Но если брать за основу какие-то мотивы, то это должен быть какой-то самостоятельный фильм. История дочери, в которой эпизодически будут появляться старые персонажи: все наши девушки из первой картины. В общем, все те, кто жив, ведь мальчики почти уже все умерли. Хотя я отказывался все время от этой идеи, пока не пришел один продюсер, который твердил: «Ну давайте, давайте!». Был согласен абсолютно на все, и деньги большие собирался вложить. Я ему тогда сказал: «Ладно, напишется сценарий, тогда можно будет пробовать». Но что-то этот продюсер сейчас как-то подостыл. Так что, скорее всего, ничего не получится.