Илья Резник: Мы с Паулсом вытащили Лайму из кабака
Знаменитый поэт-песенник - о том, как при СССР зарабатывал 10 тысяч в месяц, и о дружбе с ФСБ.
- В этом году юбилей Большой песенной тройки: Пугачева - Резник - Паулс. 30 лет назад появились первые песни вашего тройственного союза…
- Ну, мой-то корабль уже и до этого плавал. У меня и "Золушка" была, и "Посидим, поокаем", "Яблони в цвету" на музыку Евгения Мартынова получили "Золотую лиру-75" в Чехословакии, и Ира Понаровская получила Гран-при в Сопоте-76 за "Мольбу" на музыку Александра Журбина … Но я не считаю, сколько я песен, книг написал, и меня мало интересуют юбилейные даты. Ну, вот прошлый год посчитали юбилейным - был у меня большой хороший тур. А другими юбилеями я не занимаюсь.
- Вы могли бы отметить это событие на "Новой волне", где были Пугачева и Паулс…- А я вот здесь в Ялте, в "Сосновой роще" каждый год в это время, семь лет подряд. Мне это время и место дороже, чем "Новая волна". Я здесь получаю энергию, и написал, кстати, несколько стихотворений. Одно из них буквально несколько дней назад, вот, на обратной стороне афиши: "Вьюга снежная захороводила, Сковал даль речную мороз. Береги своих гениев, Родина, От нежданных и гибельных гроз. Береги их глаза воспаленные от безумных, бессонных ночей…" Мне была интересна та первая Юрмала, которую мы вместе с Раймондом начинали. Я считаю ее более продуктивной, потому что она дала таких лауреатов, как Сосо Павлиашвили, Саша Малинин, Азиза, Валерия… Это имена всем известные, они и сегодня популярные исполнители. А эта новая Юрмала - она красивая такая, с помпой, но где ее звезды?
- Значит, и новых песен от вас с Паулсом пока не будет?- Ну а что с Раймондом? С Раймондом мы сделали свое историческое дело. А дальше у него там свои латышские хоры, свои мюзиклы. Творческие союзы создаются и распадаются, они не могут быть вечными. У нас был период - шесть лет, и замечательно, достаточно. Вот после меня, посмотрите, Раймонд разве что-то создал? Назовите какие-то шлягеры… Ничего. Ну, вот, только "Пикадилли": и что-то делала не так она там… Ну это разве может сравнится с "Маэстро" или со "Старинными часами"? Нет. Или "Скрипач на крыше", или "Я за тебя молюсь", да?
- Правда, что "Маэстро" вы за одну ночь написали?
- А какая разница? Я могу и за 40 минут написать. Я могу сказать: 40 минут - и вся жизнь! Это не значит, что за ночь. Да к утру показал стихи: "Гаснет свет и снова…". Я все быстро пишу. Если вы смотрели шоу "Две звезды", - вы же видели, как я пишу стихи - за 3-4 минуты два-три четверостишия, на глазах у всей страны. Конечно, у меня пару раз не очень получилось, но это импровизация, в этом и есть кураж. Это мастерство: сразу оценить ситуацию, найти ход и еще воплотить в какую-то форму.
- Ну, а когда-нибудь вас "сроками прижимали"?
- Прижимали. Вот позвонил Юрий Яковлевич Чайка (Генеральный прокурор России), говорит: "Илюша, у нас 285 лет прокуратуре. Столько авторов, даже очень известные имена, писали Гимн прокуратуре, но ни у кого ничего не получилось". Я спросил - сколько у меня времени. "Неделя есть", - сориентировал меня он. И я написал гимн с композитором Женей Ширяевым… На втором куплете все прокуроры встали. "Призваны Отчизной" называется эта песня. Бывало и так...
- В творческом плане вы плодотворно сотрудничаете с "силовиками" РФ. За песни для них у вас есть награды и от МВД, и от ФСБ, и от Минобороны. С чего началась эта дружба?
- Я давно дружу, уже лет двадцать, с Владимиром Егоровичем Проничевым (генерал-полковник, первый замдиректора ФСБ России - руководитель Пограничной службы). Он был просто военным, потом занимался антитеррором и сейчас стал главным пограничником России. И вот он всегда просил меня помочь в организации разных мероприятий: "Динамо" - детям России, праздник Сил Безопасности… Я пишу обязательно к мероприятию какую-нибудь песню, выступаю в концерте вместе с Лещенко и Кобзоном. Потом появилась моя авторская программа "Служить России". Так вот и сдружились с "силовиками".
Все они нормальные люди. Почему я к ним должен плохо относиться, если они ко мне с теплотой? Но льгот я от этого никаких не получаю, у меня даже дачи своей нет - я дачу снимаю в Подмосковье, живу довольно таки скромно, - не бедно, но и не как олигарх, и не как наши звезды. Далеко не так. Но не жалуюсь. Вообще, искренне хочу сказать, что нынешняя власть мне нравится: и Дмитрий Анатольевич, и Владимир Владимирович. После наших прежних лидеров косноязычных, пьяниц, тиранов, слабоумных, эти ребята мне нравятся. Потому что они люди нашей формации, понимают, как общаться и куда вести Россию, по крайней мере, делают титанические попытки.
- Из наград у вас уже коллекция именного оружия. Что именно вам подарили от ФСБ?- Кортик, очень красивый, номер ноль двадцать, - двадцатый по счету. А еще раньше министр обороны Сердюков вручил мне меч большой, симпатичный такой - тоже именное оружие. И от Путина у меня кинжал с его надписью выгравированной. Владимир Владимирович мне еще часы красивые подарил, когда я с ним в Чечню летал - мы были у наших солдат в Ханкале. Это так случайно подобралась уже такая коллекция холодного оружия - у меня-то ни любви, ни склонности к нему никогда не было. Дома музейчик маленький такой: всякие бляшки, ордена, значки, грамоты. Я же еще почетный член четырех Академий! Но в моем возрасте всё это вызывает только милую улыбку, никакой щенячьей радости по этому поводу нет. Если бы это было 25 лет назад, может быть, я и прыгал бы. А так - ну спасибо, приятно…
- Но, может быть, какая-то награда по-настоящему тронула?
- Звания Народного артиста было приятно удостоиться шесть лет назад. Еще Орден "За Заслуги перед Отечеством" - тоже очень почетная награда, которую в Кремле приятно было получить в такой компании - как Юрий Яковлев, Эльдар Рязанов, Марк Захаров… Но для меня сейчас более значимое событие - выход моего 4-томника в издательстве "Зебра".
И еще у меня певица есть - Милана. 15 лет девочке из Санкт-Петербурга, очень талантливая, у нее амплитуда голосовая замечательная, тембр необычный и она всё как губка впитывает - хорошая ученица. В Питере мне ее рекомендовали, и я пишу ей песни - целую программу. Я ее продюсирую. Мне интересно с ней работать, и хочется для нее писать. А так я сейчас немного песен пишу - написал Сосо Павлиашвили, Тамаре Гвердцители, ансамблю "Самоцветы". Думаю, начнем вместе с Анжеликой Агурбаш работать. Первый наш опыт произвел фурор на "Славянском базаре". Она там с Борей Моисеевым спела дуэт "Две тени".
- А чем вам интересен артист Моисеев?
- Он гениально спел моего "Юродивого". Концерты в Москве и Питере он заканчивал этой песней и публика встала: "Ночь выдалась суровая под Рождество Христовое, Кружит над куполами белый снег. Я пасынок для Родины, я нищий, я юродивый. Как говорится, Божий человек…." Он же никогда таких песен не пел. Что у него? "Звездочка алая", "Голубая луна"… Поэтому "Юродивый" произвел эффект сильнейший, от него не ожидали такого…
- Не жалко было такую песню ему отдавать?
- Не жалко. Эта песня нашла своего исполнителя. Именно Борис Моисеев должен был ее петь. Мог бы петь Валерий Леонтьев, но Борис Моисеев сильнее, я считаю. Эффект такой, что люди плачут. И Боря сразу поднялся на три ступеньки с этой песней. И с "Двумя тенями". Он в другую сферу вошел, - и я не хвастаю, что это мои песни. Но я пишу такие песни, по-другому не умею.
- Как вы считаете, эпатаж Бориса Моисеева не мешает зрителям воспринимать его как большого артиста?
- У него же бешеный успех, на него идет народ. Вот здесь, в Ялте, отменяются концерты. Лобода отменилась, еще кто-то - не ходит вообще народ. У Сережи Захарова было 100 человек. А у Бори же зал битком! Значит, он вызывает интерес.
- Вы зажигаете звезды, выводите их на новые орбиты, но именно они затем в материальном отношении пожинают плоды успеха. Многим исполнителям вы просто дарили песни…
- Да дарил. Все детские и патриотические песни тоже писал от души, бесплатно. В этом нет проблемы, проблема в том, что у нас ужасная, дохлая защита авторских прав. В этой сфере и обман, и разгильдяйство… Свои авторские гонорары сейчас я даже не сравниваю с теми, что получал при советской власти, когда у нас высчитывали 70 процентов! Высчитывали бешенные деньги, но и оставалось очень прилично, мы авторы спокойно на них жили. Тогда, например, профессор получал 700 рублей, а у меня в месяц выходило 5-7 тысяч. Машину можно было купить. У Леонида Дербенева до 10 тыс. набегало, а у Роберта Рождественского 20 тыс. было в месяц! А сейчас финтифлюшки какие-то получаем…
- Когда вы в 72-м уходили из питерского театра им. Комиссаржевской в свободное авторское плавание - предполагали, что можно будет так прилично зарабатывать?
- Нет, ну у меня в то время уже были какие-то авторские, звучали мои песни. Но не это было главной причиной ухода. Я просто уже не мог в театре оставаться, потому что это мне было невмоготу: эта подневольная деятельность, чужие тексты произносить мне было не интересно.
- И вашей первой песенной визиткой стала песня "Золушка"…
- Это еще до ухода из театра, в 69-м году. Ко мне пришел Игорь Цветков - он писал музыку к историческому спектаклю и попросил сочинить что-нибудь. И я ему во время спектакля "Большевик" написал стихи песни "Сон в летнюю ночь". А он написал музыку. И на следующий день он мне звонит из кукольного театра, он там тоже писал музыку, говорит: "Ой, послушай, что получилось" и по телефону мне спел. Мы сначала эту песню отдали Таисии Калинченко, а потом ее Людмила Сенчина спела. Я ведь уже с Ленконцертом работал, и у "Поющих гитар" были мои песни, русские переводы…
Но этот год мне запомнился больше выходом моей первой детской книжки. В рижском издательстве "Лиесма" она вышла - "Тяпа не хочет быть клоуном". Вот это был настоящий праздник. Такие же трепетные чувства я испытал, когда вышли мои первые напечатанные строки в 63-м, по-моему, в газете "Советская молодежь" в Риге: маленькие такие афоризмы, которые я сочинил. Их было 10 и они в такой рамочке вышли. Я их вырезал, наклеил на картон, любовался - это была моя первая публикация.
- В Питере того периода вы были знакомы с Иосифом Бродским. Какие впечатления остались от общения с ним?
- Бродский был один раз у меня дома. Заходил вместе с Сережей Довлатовым. А я дружил с его старшим братом - Борей. И как-то Боря спросил: можно мы к тебе придем с Иосифом? А что для меня Бродский в 70 году? Я его не знал. А вот к Сереже Довлатову очень тепло относился - он такой обаятельный, красивый был всегда. Пришли они ко мне в коммуналку с этим самым Бродским. Бабушки не было, мы с ней жили в комнате - 29 метров, которую шкаф на две части делил. Я за шкафом жил. И все стены у меня были залеплены работами студентов художественного промышленного училища. Бродский - даже "здрасьте" не сказав - сразу пошел по стенам смотреть с комментариями: "Так, это гавно, гавно, гавно, гавно…Ну вот эта может быть… (А там акварель Миши Щеглова - главного художника Малого оперного театр) … Хотя тоже гавно". Вот так началась у нас встреча.
В комнате у меня был художественный беспорядок, бочка стояла, пни, гитара… Мы сели на балконе, выпили по рюмке кагора. Он вытащил свою рукопись и стал читать какую-то поэму, брызгая слюной. Ну, очень, так сказать, эмоционально, где е… твою мать с Христом все время перемежалось. Я тогда поэзией особо-то не увлекался. И также нежданно, как пришли, они и ушли. У меня обида была за художников - раз, ненормативную лексику я терпеть не могу - это два, а впечатление он произвел, конечно, как какой-то полусумасшедший, одержимый…
- То есть вы не из его поклонников?
- Бродский - великий поэт, великий мастер, но не моего сердца, я люблю Пушкина, Гумилева, Лермонтова, Блока. А Бродский не трогает мое сердце. Вот мы как-то с Андроном Кончаловским обсуждали эту тему, когда летели вместе из Лос-Анджелеса: есть "мозговые" поэты, они не сердечные, они - теоретики. Если бы Бродского не выслали из страны, если бы не этот "ореол мученика", то он был бы в том же ряду мозговых поэтов-умниц, что и Владимир Соснора, Александр Кушнир… У них сложные, многоходовые, метафоричные стихи. Поэты-умницы такие. Но их стихи для маргиналов, которые собираются и восклицают: "Ах, великий поэт! Как это сложно…". Но ни х…а не понять - что это такое? Это надо же расшифровать. А почему поэзию надо расшифровывать? Зачем эти коды? Поэзия должна будоражить, в сердце войти, - это облако, это лирика, это фимиам, а не кроссворды и криптограммы. Это уже другое искусство, даже не искусство, а математика.
- Могло случиться так, что из бардовских 60-х вы бы вышли не автором эстрадных мегахитов, а героем Грушевского фестиваля, кумиром КСП?
- Я прошел через эти компании "Возьмемся за руки друзья, ну, возьмемся…". У нас в Питере был клуб "Восток", я тоже там пел. Пел сначала песни Саши Городницкого, потом стал сочинять свои бардовские песенки. Написал 30-40 песен, и мне этого было достаточно. Всё это тоже повлияло на то, как по крупицам, по цветным стеклышкам складывалось витражное панно, которое называется "Резник Илья"… И с Галичем мы выпивали пару раз. Он пел "Спрашивайте мальчики"… Он, и Окуджава - замечательный поэт, и Саша Городницкий, конечно, вызывали большое уважение.
- Западные веяния с "битлами" и "роллингами" вас тоже не обошли стороной?
- Мне это было не интересно. Я отдавал несколько стихотворений рок-музыкантам, но в шуме их музыки теряется вся поэзия. Я все же консерватор. Я люблю Александра Сергеевича Пушкина, его ясную поэзию. Я люблю романс, люблю мелодию. Почему вот я полюбил Паулса и расшифровал его? Ведь все, что он написал, это же все уже на латышском языке было, а я же все это восстанавливал, реанимировал. Даже "Маэстро", оказывается, три года существовал до меня - с какими-то латышскими тарабарами. Никто и не знал об этом. Он и от меня скрыл это, но меня это мало интересовало…Я чувствую его музыку и хорошо знаю песенное ремесло, поэтому у нас и получилось столько шлягеров.
- А вас не задевало то, что в создании хита автору слов доставалось меньше внимания, чем исполнителю и композитору?
- Раймонд и Алла никогда не принижали мою роль в создании песни. Другое дело, что получалось так, что они были на виду. И конечно, лавров они больше получили, зато сейчас я получаю то, что мне не додали тогда. Мы дополняли друг друга, правда, одно звено выпало однажды - это когда мы с Аллой поссорились, обидела меня Алка чем-то. И я сказал Раймонду: "Давай напишем для Лаймы". Лайму мы вытащили из кабака, и с Раймондом создали ее в 86-м году. Мы ссорились с Аллой не раз - обиды были какие-то, потом мирились. А сейчас мы очень дорожим дружбой, созваниваемся, на дни рождения ходим друг к другу всегда.
- Вместе с Аллой Пугачевой вы показывали Москву мужской половине "АББА". Знаменательный эпизод …
- Это было в 83-м. Тогда в Москву вместе с Бенни Андерсеном и Бьорном Ульвеусом (создатели "АББЫ") приехал Тим Райс - автор либретто знаменитой рок-оперы "Иисус Христос - суперстар". Они тогда сочинили мюзикл "Шахматы" и хотели, чтобы Алла сыграла жену русского шахматиста, который остался на Западе. Но в то время она не могла взять на себя такую роль и отказалась. Поэтому мы все вместе просто замечательно провели три дня: музицировали, обедали, гуляли по Москве, ходили на концерт Аллы. У нее дома Бенни играл нам свои новые сочинения. Он на меня произвел неизгладимое впечатление - гениальный композитор! Такой мелодист потрясающий, посильнее Паулса, может быть. И еще для меня эти ребята остаются примером того, какими в жизни должны быть звезды - абсолютно безпафосные, увлеченные творчеством и жизнью. И песня "Три счастливых дня", которую я Алле написал на ее музыку, относится, в том числе и к этим трем дням в Москве. Но в большей степени, конечно, к ее трем дням в Париже, когда она с триумфом выступила в "Олимпии".
- Кроме творчества и любимой жены Ирины, что еще остается в сфере ваших личных интересов дома?
- Животные наши, которых мы любим. У нас три кошки, а также - три собаки, все породы Резникшнауцер, на улицы подобраны. Мы им все разрешаем - кошка по столу может бегать, обедать там, а собаки даже в кровать прыгают.
- Когда вы работаете, вам нужна тишина?
- Я же в основном ночью пишу. Кто меня будет трогать? Меня никто не тревожит. Но тишину я люблю, конечно: меня раздражают звуки с улицы, особенно детские крики или пьяные. Поэтому, вот, мы и живем в деревеньке, в Подмосковье, а не в Москве.
- Как думаете, вашим близким легко с вами под одной крышей?
- Да, конечно. Я, как говорю о себе, человек беспонтовый. Ну, конечно, можем и на повышенных тонах поговорить, но это бывает крайне редко.
- Гостей любите принимать?
- Гостей люблю очень. Часто готовлю сам - драники очень хорошо получаются у меня, омлеты.
- Из крепких напитков что предпочитаете?
- Я не пью 11 лет. Ни к чему это. Могу, конечно, пригубить, но удовольствия нет. И не курю вообще. А сейчас же вся наша власть не пьет, только воду. Посмотрите: Владимир Владимирович, или Дмитрий Анатольевич, или Рашид Гумарович (Нургалиев - глава МВД РФ - Авт.) никто ж не пьет. Это другая власть пьянствовала - при Ельцине.
По материалам