Научные гранты не гарантируют развитие отечественных инноваций

В конце уходящего года «Российский квантовый центр» получил самый большой грант от Сколково. 1,33 млрд руб. будет потрачено в течение нескольких лет на развитие квантовых технологий в нашей стране.

Однако любопытнее другое: в начале декабря стало известно, что все теми же квантовыми разработками заинтересовался Сергей Белоусов (Parallels, Runa Capital) —  совместно с партнёрами им был создан  венчурный фонд Quantum Wave Fund (Qwave,  объем - 30 млн долл), штаб-квартира которого располагается в Бостоне. Фонд уже проинвестировал четыре проекта, однако российских среди них пока нет.

Подобные факты идут явно в разрез с заявлениями о «крене» в сторону IT мирового венчурного рынка и о неспособности частного бизнеса участвовать в серьезных научных проектах. В одном из своих предыдущих постов я рассказывал о том, что в  июле 2011 года российским правительством было решено начать работу над  несколькими «Проектами MegaScience», типа андронного коллайдера, которые должны позволить стране сделать огромный инновационный рывок. На данном этапе часть проектов уже в минимальном количестве профинансирована, и что-то по ним уже сделано.

Так вот, раз уж российские венчуристы замахиваются на квантовые технологии — возможно, частный бизнес присоединится и к подобным крупным государственным инициативам? Да и вообще, нужна ли отечественному бизнесу поддержка фундаментальных исследований,  — сможет ли тот же Российский квантовый центр привлечь частные инвестиции в течение двух лет, как того требуют условия соинвестирования Сколково?

Разумеется, к MegaScience квантовые проекты, о которых сказано выше, отношения не имеют. 30 млн долларов — это слишком маленькая сумма, чтобы сделать квантовый компьютер. Даже е-мобиль (гораздо более практичный, понятный и дорогой проект) — и это не MegaScience. В моем понимании, признаться, подобная активность инвесторов, скорее, политически мотивированный повод отмыть не совсем чистые деньги. Формально частные, но в наших условиях все крупные частные капиталы, мягко говоря, не совсем чистые.Поэтому нужен красивый предлог, чтобы обналичить и использовать значительную сумму. Предельный случай такой схемы — это Сколково.

Дальше возникает вопрос: а в принципе это хорошо или плохо? И здесь есть две стороны медали.

С одной стороны, логика всей сколковской легенды требует, чтобы часть денег поступала конкретным ученым. И это, безусловно, хорошо. Я лично знаю несколько групп исследователей, для которых гранты Сколково являются чуть ли не единственной  причиной, по которой несколько сильных и перспективных молодых ученых не уезжают на постоянную работу за границу, а пока работают в России. И за «морковкой» тянутся многие. Еще больше – тех исследовательских групп, которые еще не получили грантов, но всерьез надеются на это. Мотивация, согласитесь, тоже важный фактор. Я имею в виду, что деятельность Сколково приводит к тому, что реальные ученые (пусть специально отобранные, пусть «свои», пусть мало) получают реальные деньги для продолжения своей работы. Это плюс.

С другой стороны, гарантами в распределении и получении денег выступают «зубры» позднесоветской и постсоветской академической административной элиты. Некоторые из них (я скажу аккуратно) отравлены беспределом переходного периода. Для них это 20 лет (огромный срок по меркам одной человеческой жизни) черных схем и огромных «левых» денег. К сожалению, их интеллектуальный потенциал работает не на то, чтобы ставить серьезные научные задачи и решать их. Вместо этого они «заточены» на то, чтобы придумывать головокружительно сложные схемы, чтобы обосновать новые транши финансирования, которое можно будет попилить. По возможности с минимальными рисками юридического преследования. В этом огромный минус.

И проблема даже не в том, что деньги «расходуются неэффективно».  Проблема в том, что действительно важные научные задачи не решаются — их некому решать.

Вот здесь лежит рабочая версия доклада РАСН о состоянии российской науки. Во вступлении к документу очень четко сформулирована проблема — государству нужна настоящая серьезная наука. С четкими, понятными конечными результатами: ракетами, подлодками, например (это самое понятное из того, что может и должно работать). И личной ответственностью ученых-руководителей за результат.

С этой точки зрения, конкретный механизм финансирования не так важен — «сделайте, чтобы работало». Так вот, квантовый компьютер, скорее всего, работать не будет. Во всяком случае, ни получатели гранта, ни менеджеры Сколково, ни лично Вексельберг не объявили, что они отвечают (хотя бы своей репутацией), что такой компьютер создадут и поставят в серийное производство.

Поэтому мое сугубо личное отношение к ситуации с «пинком» отечественным квантовым технологиям, скорее, негативное. Хотя в целом, еще раз оговорюсь, к раздаче грантов на фундаментальные исследования я отношусь позитивно, даже с учетом всех выше перечисленных сомнений. Так что поживем — увидим.

Источник — i-business.ru