Экс-бютовец Мищенко: "Нардепы в "Батькивщине" — пушечное мясо для лидеров"

– Еще в понедельник вы были делегатом съезда «Батькивщины», а в пятницу уже подали документы как самовыдвиженец на 98-м мажоритарном округе. Как было принято решение?

– С определенного момента я понял, что, помимо надежд на партийный список, нужно иметь альтернативный вариант. К такой мысли меня подтолкнули, мягко говоря, некрасивые поступки руководства «Батькивщины» в отношении некоторых наших однопартийцев. Хотя не могу сказать, что ожидал того, что меня предадут люди, которых я до последнего поддерживал, но к такому повороту событий я все же был готов больше, чем многие коллеги по фракции.

– Когда вы узнали, что будете в списке «Батькивщины» 142-м?

– В пятницу, 27 июля, за три дня до съезда. Мне сказали об этом лично Турчинов и Федорчук (сотрудник офиса «Батькивщины» на Туровской, №16 в партсписке. – Авт.) в кабинете Турчинова.

– И как они объяснили причину того, что места в проходном списке вам не нашлось?

– Никак. Просто сообщили – и все.

– Что-то могло еще измениться до съезда?

– Нет. В том-то и иезуитство ситуации со списками, что по ним информации не давали до самого последнего момента. Если бы мне сказали об этом раньше, все объяснили и предложили тот же округ, я бы к ним претензий не имел. А тут оставалось только два выходных, все было в руках Турчинова, и никто повлиять на него не мог.

– Какие у вас были основания рассчитывать на место в проходной части?

– Существовали критерии, которые Юлия Владимировна озвучила, еще будучи на свободе, и по которым должен был формироваться партийный список. Существовали списки, которые составлялись руководством фракции и передавались лидеру партии, в том числе в тюрьму. В них фиксировались: посещение депутатом заседаний фракции и парламента, участие в заседаниях экспертного совета, который рассматривал законопроекты и делал предложения по голосованию для фракции, активность во время акций, которые организовывала партия, посещения судебных заседаний на процессе Тимошенко, дежурство по ночам в палаточном городке и возле Украинского дома, участие в блокировании трибуны. Суммирование баллов по этим критериям должно было определить место в списке. Вплоть до последней перед съездом ночевки депутатов возле палаты Тимошенко в больнице нам постоянно озвучивали, что именно они лягут в основу списка. Я себя чувствовал спокойно по всем этим критериям, да и по другим тоже – в депутатском рейтинге «Честно» занял второе место во фракции БЮТ, так как активно подавал законопроекты. Больше того, тем 20 нардепам, которые ночевали в больнице, Юлия Владимировна лично передала, что никогда их не предаст и они будут в списке. В результате, из 20-ти в проходной части оказалось максимум 5.

– Насколько обосновано подозрение, что информация от Тимошенко не доходит до партии или доходит в искаженном виде?

– Вряд ли. Думаю, что информация доходит в полной мере. Другое дело, что Туровская не всегда прислушивается к ее мнению. Либо это такая грязная игра.

– Игра Тимошенко?

– Их всех. Глядя на это, я понимаю, что ни за что больше не вернусь в «Батькивщину».

– Насколько нынешний список можно считать списком Тимошенко, учитывая тот факт, что почти все близкие к ней люди либо вообще в списки не попали, либо оказались в непроходной части?

– Я не думаю, что Юлия Владимировна пошла на то, чтобы людей, над которыми висят уголовные статьи, оставить вне парламента. Я имею в виду Шкиля, Болюру, Шаго и Грымчака (№№ 87, 88, 93 и 91; Болюра и Шаго проходят по делу ЕЭСУ, Грымчак – по делу о дымовых шашках во время ратификации Харьковских соглашений. – Авт.). Надеюсь, они все-таки в парламент попадут.

– То есть вы думаете, что Тимошенко поставила бы их на более высокие места в списке?

– Да. Вообще, если бы она была на свободе, все было бы по-другому. Не было бы никакого объединения, «Батькивщина» пошла бы на выборы отдельным списком. И большинство нынешней фракции было бы в проходной части.

– Но ведь объединение изначально было ее идеей…

– Да, это ее идея. И я считаю, что это была большая ошибка.

– Думаете, она тоже поняла это?

– Не знаю. Может, она до сих пор думает, что это правильно, что эти люди будут ее защищать. Я так не думаю. Это мы попали в парламент благодаря ей, а чем ей будут обязаны те, кто окажется в следующей Раде?! Зачем им ездить на суды и в больницу, если они уже нашли себе новых лидеров?!

– Как вы можете объяснить действия Турчинова, оставившего большую часть старого БЮТ за бортом?

– Изменились критерии оценки. Все, что говорилось фракции, было отброшено. Это вам подтвердит любой член фракции. Новыми критериями стали личная преданность Турчинову и, как я подозреваю в отношении некоторых людей в списке, определенные финансовые интересы. Это касается не всех – Томенко, Сас, Кожемякин и несколько других людей достойны быть в проходной части. Но таких там не так уж много. Особенно большие вопросы по тем, кто не был нардепом, но попал в проходную часть списка.

– То есть вся проблема депутатов вроде вас в том, что вы не были «человеком» Турчинова?

– Не знаю. Возможно, лидеры меня недолюбливали, потому что я всегда имел свою позицию и часто критиковал. Лидеры такое не любят.

– Есть ли в «Батькивщине» деление на группы Турчинова и Кожемякина?

– Именно групповщины не было. Просто у кого-то были лучше отношения с одними, у кого-то с другими.

– Но ведь была же попытка свергнуть Кожемякина с поста председателя фракции со стороны его зама Одарченко, который считается креатурой Турчинова…

– Была. Но не могу утверждать, что это было нечто спланированное, а не просто эмоции Одарченко, который обвинил Кожемякина в том, что он сорвал нашу акцию по недопущению голосования по закону о языках. Но я знал, что вины Андрея в этом не было. Я участвовал в заседании, где разрабатывался план акции, и знаю, как все должно было быть. Это кое-кто другой не сделал того, что должен был сделать. А Андрей не должен был давать какие-то команды по срыву голосования. Просто всех собак почему-то хотели повесить на Кожемякина, а он человек взрывной, мог просто плюнуть и уйти. Но я выступил тогда на фракции и рассказал, как все было. Может, из-за этого и пострадал, не знаю.

– Почему фракцию отстранили от предвыборных составления списков?

– Потому что никто не считает депутатов за людей. Фракция – это просто пушечное мясо, это средство для решения лидерами личных целей. Члены фракции – это люди, на костях которых лидеры строят свое будущее.

– Вопрос объединения с Яценюком фракция тоже не обсуждала?

– Нет, конечно. Было письмо Юлии Владимировны – как мы могли ослушаться лидера, который сидит в тюрьме и просит это сделать?! Все со скрипом, но поддержали, понимая, что это будет большая проблема для фракции. Которая теперь и получилась.

– Сегодня во фракции из 155 человек осталось меньше сотни. Какой фактор влиял больше на уходящих – давление власти или внутрипартийная борьба?

– Власть, но не только давление, там были и кнут, и пряники – деньги, должности, преференции бизнесу. Хотя были и примеры, когда в самой фракции с людьми поступали некрасиво. Особенно жаль Сашу Фельдмана (экс-глава Харьковской областной организации БЮТ, которую в 2010-м Тимошенко отдала экс-губернатору Арсену Авакову. – Авт). Этому человеку не нужны были ни должности, не деньги. Он тянул на себе такую область как Харьковская, выстроил там всю организацию, а потом оказался не нужен, и его просто выбросили. Кстати, вот тогда, когда Фельдмана так сдали, мне и стало ясно, что так могут поступить с каждым.

– Как исключали из фракции Королевскую? Были ли споры вокруг этого во фракции?

– В принципе, все понимали, что у Наташи уже свой проект, поэтому ее уход был неизбежен. Хотя лично я к Наташе относился хорошо. Не буду оценивать ее проект, но я видел, как она росла как политик, видел в ней сильную личность. Она была среди тех, с кем я дружил семьями.

– Сейчас не дружите?

– После того, как ее исключили из фракции, мы не общались. Может, просто занята, а может, исключение изменило ее отношение к людям из фракции.

– Что такое сегодняшняя фракция и что с ней будет в сентябре?

– Сегодняшняя фракция в шоке. Мне позвонило больше 30 человек, которые не понимают, что теперь делать. Я ничего не советовал, сказал – поступайте, как посчитаете нужным. Но понятно, что монолитной фракции больше не будет. Да она и не нужна никому, тут же два месяца всего осталось. Они примут решение, что фракция не ходит в Раду, и все. Хотите – выходите из фракции, хотите – оставайтесь. Никто не заметит.

– На вашем съезде я слышал от одного из делегатов мнение, что «Батькивщина» сама дает власти в руки 300 голосов, что власть сделает из последней сессии две, и на этих двух сессиях примет любые изменения в Конституцию. Это реально?

– Вполне. Можно изменить календарный план. И я допускаю, что депутатскую неприкосновенность регионалы так отменят. 300 голосов им будет легко набрать.

– Как вы планируете вести предвыборную кампанию и в какую сумму она может обойтись?

– Не знаю, но это будет недорого. Гречку раздавать точно не буду. Буду встречаться с людьми.

– На вашем округе малоизвестные кандидаты и от власти, и от оппозиции. Вы понимаете, что черный пиар будет сосредоточен на вас как на фаворите?

– Понимаю. Но иногда черный пиар даже помогает.

– Однако оппозиция наверняка вспомнит вам голосование за Пшонку во время его назначения генпрокурором…

– Пусть вспоминают. Мне разрешение на это дала фракция. Если бы я голосовал втайне от всех, меня бы уже давно исключили. Но я попросил фракцию разрешить мне проголосовать и смог всех убедить, что мне это необходимо. Я этого человека знаю давно, я с ним работал и знаю его порядочность – по отношению ко мне в первую очередь. И я не мог этого человека подвести – даже когда на кону стояло будущее. Для меня отношения между людьми важнее любых благ.

P.S. После подготовки интервью стало известно, что на округ №98 подал документы еще один самовыдвиженец Сергей Григорьевич Мищенко.