«Интернет вещей» уже больше, чем Индия!

Есть на юге Азии страна под названием Индия. Седьмая по занимаемой площади на планете, примерно 3,3 млн квадратных километров. Вторая по численности населения, оценочно – миллиард с четвертью душ. Производящая разнообразную продукцию, от космических ракет до копий секстантов позапрошлого века. И вот Международный валютный фонд оценил валовой внутренний продукт Индии 2013 года в 1,87 трлн долларов. А компания International Data Corporation оценила прошлогодний рынок решений в области Internet of Things в 1,9 трлн долларов. Получается, что «интернет вещей», не имеющий территории, суверенитета, гимна и флага, стоит дороже целой Индии!

«Интернет вещей» нынче дороже, чем вся Индия…

Концепция валового внутреннего продукта была сформулирована перед Второй мировой эмигрантом из СССР Семеном Абрамовичем Кузнецом, ставшим позже лауреатом Нобелевской премии. Работал он тогда по заказу частной исследовательской организации National Bureau of Economic Research, одного из первых «мозговых танков», обслуживавших правительство Рузвельта и его «Новый курс», спасение капитализма путем привнесения госрегулирования. Концепция эта не лишена недостатков – как любое сведение к единому числу жизни гигантских организмов-государств.

Но за долгие десятилетия концепция ВНП стала привычной и общеупотребимой. Ею пользуются повсеместно, и даваемые ими ориентиры можно считать весьма и весьма полезными. Так что сравнение двух чисел, ВНП Индии и оценки объема рынка решений рынка «интернета вещей» говорит нам о достаточно интересных вещах. Давайте попробуем разобраться – каких именно!

Итак, согласно свежим данным компании IDC, рынок «Интернета вещей» (Internet of Things, IoT), о котором «Компьютерра» пишет давно и часто, постепенно становится весомым и вполне ощутимым куском глобальной экономики. Мировой рынок решений «интернета вещей» в 2013 г. составил 1,9 трлн долларов, а в 2020 г., по прогнозу, вырастет до значения 7,1 трлн долларов. То есть все больше и больше в быту и в бизнесе становится подключенных к сети устройств, которые выполняют полезные функции, взаимодействуя между собой без участия человека.

И тенденция эта будет продолжаться, аналитики IDC полагают, что в период с 2013 по 2020 годы рынок решений для «интернета вещей» будет расти со среднегодовыми темпами (обзываемыми CAGR) в 17.5%. Это очень серьезно – о таких приростах барышей компьютерная отрасль, объятая процессами падения сбыта традиционной продукции, от классических «персональных компьютеров», десктопов и ноутбуков, до многофункциональнях устройств, успела и позабыть…

Кстати, из этого прогноза следует один очень занятный вывод – при таком развитии объем рынка «интернета вещей» в 2014 году превысит – даже при самом оптимистическом сценарии, даваемом Минкономразвития для нашей страны – объем валового внутреннего продукта РоSSии. То есть незримая империя подключенных к Сети «умных машин» окажется более дорогостоящей, чем все, что производит восьмая (восьмое место отечественному народному хозяйству дал в 2013 году Международный Валютный Фонд) экономика мира, принадлежащая самой большой по территории стране планеты. Как же так – нет ли в этих оценках ошибки?

Может быть, это лишь ухищрения экономистов и финансистов? Старания повысить капитализацию отрасли, в лучшем случае извлечь барыши из роста акций, а в худшем – надуть еще один биржевой пузырь, которые регулярно распухают и лопаются со времен спекуляций тюльпанами и до недавнего краха доткомов? Ведь с одой стороны человеческий труд изобильной молодежью Индии (в стране Бхарат ничего подобного китайской политике «одна семья – один ребенок» не осуществлялось) и ресурсы гигантской РоSSии, а с другой какие-то там контроллеры и процессоры, мелочь кремниевая, пусть и связанная в сеть…

Но ошибки, скорее всего, нет. Для того, чтобы понять это, нужно взглянуть еще на одну цифру из вышеуказанного отчета. Цифру, показывающую рыночную долю решений «интернета вещей», установленных в развитых странах планеты, том самом «Первом мире». И доля эта составляет девяносто процентов! Девять десятых рынка Internet of Things приходится на поставки в богатые страны с высокими доходами и с высокой стоимостью жизни. А мир – мир анизотропен. (В очередной раз отошлем читателей к концепции «Мира-экономики», сформулированной И.Валлерстейном.)

И вот анизотропия эта – которую проще всего сформулировать словами «деньги к деньгам» – порождает забавные эффекты. Читатели «со стажем» знают, как автор этих строк любит сравнивать месячную зарплату собиравшей модные смартфоны китаянки с Севера и дневной доход нью-йоркской сотрудницы котлетного заведения (просто запомнилось, что сборщица хайтека была счастлива, поучая в месяц деньги, имея которые в день американская труженица общепита ощущала себя безысходной неудачницей…).

Так вот, применение технологий «интернета вещей» приносит наиболее высокий эффект именно в Первом мире. Ну, вот социальные сети, насыщенные ботами, собирающими данные о пользователях и подсовывающих ему рекламу. Где они эффективнее? Да там, где есть платежеспособная аудитория этих самых соцсетей. Где ребенку, дают на карманные расходы куда больше, чем тратит на все свои нужды семья в Третьем мире. Где живут самые привлекательные потребители, которыми рекламщики с Мэдисон-авеню числят (по убывающей) лесбиянок, геев и навсегда оставшихся в детстве кидалтов…

Под вкусы кидалтов нынче оформляют и люксовое жилье…

Реклама на эту аудиторию приносит максимальные барыши и самим торговцам, и тем рекламщикам, кто обслуживает их нужды. И поэтому-то именно здесь в первую очередь приживаются новинки сетевых технологий, такие, как «интернет вещей». Здесь наибольший спрос на обработку «больших данных» и на развитую «бизнес-аналитику» – приятно ж вычислить, что нужно покупателю, и каким оптимальный потребитель является. (Кстати, если кто считает, что защита прав сексменьшинств объясняется гуманизмом, достигшим в наше время невиданных высот, пусть вернется на абзац вверх, и перечтет, кто наиболее платежеспособен…)

Но это – относится к богатому и избалованному рынку товаров и услуг. Дальше идет рынок труда – где кадры также дороги, и также избалованны. Поэтому-то заменить работника машиной, исключить его из процесса производства или логистической цепочки, наиболее рентабельно именно в Первом мире. А это делают как роботы, так и «бестелесный» «интернет вещей».

Метки на товарах, метки на поддонах и на контейнерах – они экономят живой и очень дорогой труд. Позволяют оставить белковых кассиров лишь на тех кассах, где можно расплатиться за пиво. Оптимизируют транспортные издержки, направляют по наиболее эффективным маршрутам и контейнеровозы на шоссе и погрузчики на складе. А это – экономия и живого труда, и ресурсов, которые Первый мир добывает нынче всякими экзотичными методами, в том числе и из возобновляемых источников.

И вот именно эти экономические процессы позволяют создать платежеспособный спрос на «интернет вещей», именно они предоставляют ресурсы для очередного витка развития информационных технологий. Делая развитые богатые страны еще более развитыми, и еще более богатыми, как это предсказывали классики марксизма, говоря о концентрации капитала… Вот о чем говорит нам сухой отчет бизнес-аналитиков из IDC!